На информационном ресурсе применяются рекомендательные технологии (информационные технологии предоставления информации на основе сбора, систематизации и анализа сведений, относящихся к предпочтениям пользователей сети "Интернет", находящихся на территории Российской Федерации)

Свежие комментарии

  • Анд
    Такое ощущение что человек писал статью по принципу - "слышал звон, да не знаю где он" 🤦🏼‍♂️ есть официальные источ...Самая большая арм...
  • Вячеслав Денисов
    Обычная реакция обычной посредственности и убогости. Придурки всегда стремятся компенсировать свой комплекс неполноце...У девочки, над ко...
  • Ингерман Ланская
    а если б мальчишки не заперли её в домике? какое бы у неё было ай-ку?У девочки, над ко...

Вечно новый Достоевский

К 200-летию со дня рождения великого русского писателя



В короткой обзорной статье, разумеется, невозможно представить исчерпывающую трактовку мирового значения Достоевского. Он до наших дней остается одной из величайших вершин русской и мировой литературы, будучи, пожалуй, наиболее популярным и востребованным из всех русских писателей не только на Родине, но и за рубежом. Объем написанного о нем необычайно велик, превосходя все, что писалось о ком-либо другом из его современников. Достоевского любят, им восхищаются, но его и ненавидят. Те, кто ненавидит Православие и Россию.

Слова писателя о либеральных ненавистниках России и Православия звучат настолько актуально для нашего времени, как будто они сказаны и написаны буквально вчера.


Но, разумеется, отнюдь не в этой необычайно прозорливой, пророческой критике заключено главное достижение Достоевского. Он необычайно ценен и важен для нас прежде всего тем, что он – хотя и не сугубо конфессиональный, но при этом глубоко христианский художник. Правда, известный консервативный мыслитель Константин Леонтьев в своем эссе «Наши новые христиане», посвященном Толстому и Достоевскому, говорил в применении к обоим о ненастоящем, «розовом» христианстве, обвиняя их в подмене подлинно евангельского, библейского духа нашей веры гуманизмом, но, думается все же, что, таким образом до известной степени уравнивая обоих, он был не вполне прав. Если Толстой действительно стал врагом Церкви, придумав свою особую «религию», которую можно определить как своего рода необуддизм в протестантской оболочке, то Достоевский всю жизнь любил Христа именно такого, каким Тот предстает в Священном Писании, в Евангелиях, а не в чьих-то поверхностных интеллигентских фантазиях. Старцы Оптиной Пустыни с глубокой симпатией относились к нему, называя «кающимся».

Невозможно требовать от светского художника, который всю жизнь шел против течения, борясь с идеологической доминантой своего времени, которую А.И. Солженицын называл действием «либерального поля», сугубо догматической точности и святоотеческой религиозной истины с ее духовной глубиной и аскетизмом. Во времена реформ Александра II, сопровождавшихся в общественном настроении бурным всплеском либерализма, когда все бóльшую власть над умами захватывал позитивизм и нигилизм, Достоевский, по сути, совершил творческий писательский подвиг: прозрел именно и прежде всего духовные, атеистические и богоборческие истоки тогда еще далекой революции, прикрываемые заботой об «угнетенном народе». «Если Бога нет, то все позволено» – эта максима героя «Бесов» Кириллова и Ивана Карамазова стала со времен Достоевского главным разоблачительным лозунгом, что начертал писатель на революционных знаменах, разглядев ее под заимствованными у Европы разлагольствованиями о равенстве и братстве. Он сделал это задолго до профессиональных философов и публицистов, без сомнения, опередив свое время.

Бесспорное открытие Достоевского, выразившее самое главное в сопутствовавшем ему духе времени – это непреложно выявленная им преемственная связь между идеологией либерализма, который сам по себе ведь вовсе не желает слома нормального хода жизни, и собственно революцией. В «Бесах» убежденный, так сказать, законченный либерал Степан Трофимович Верховенский порождает главного революционно-террористического «беса» романа – убийцу и профессионального провокатора Петрушу Верховенского с его знаменитым монологом, в котором тот излагает свой главный принцип, впоследствии сполна использованный большевиками – игру на понижение («Мы каждого гения удушим в младенчестве…»). А «гуманистический» бунт Ивана Карамазова против богоустановленного порядка жизни, «возвращение билета» на вхождение в рай, как показывает писатель всем ходом повествования – есть не что иное, как основа его разрушительной (в том числе и для самого ее носителя) философии, обоснование отцеубийства.

Диалектика греха и покаяния составляет, пожалуй, главный нерв зрелых произведений Достоевского, то, без чего невозможно понять душевные метания Раскольникова, Свидригайлова, Ставрогина, Ивана Карамазова и других его героев. Одно из художественных открытий Достоевского состоит в том, что он сумел средствами светской литературы показать процессы духовной жизни человека, которые описаны в основном в аскетической, святоотеческой литературе. В учении святых отцов о покаянии центральное место занимает так называемый «радостотворный плач», когда человек, оплакивающий свои грехи, продолжает плакать, но плач покаянный претворяется в плач радости, потому что человек всей душой ощущает, что покаяние его принято Богом и грехи прощены. В художественной системе Достоевского аналогом этого прорыва души к Богу является публичное исповедание героем своего греха, чему у Достоевского соответствует характерное выражение «объявить». «Объявить», то есть публично исповедать свой грех – и значит в художественной системе, созданной писателем, перейти Рубикон, отделяющий внутреннюю борьбу с грехом, внутреннее раскаяние от изживания греха через покаяние в церковном, христианском смысле. Это – та грозная, невыносимая для тленной природы человека реальность, перед лицом которой стоит и Борис Годунов у Пушкина (который так и не смог перейти эту границу), и многие герои Достоевского – Раскольников, Свидригайлов, Ставрогин, Иван Карамазов, Смердяков. Во вставной новелле – так называемом «Житии старца Зосимы», представляющей собой просто рассказ старца о своей жизни, есть центральная глава «Таинственный посетитель» – рассказ о человеке, который после долгих душевных мук под влиянием молодого Зосимы все-таки преодолевает себя и «объявляет» о своем давнем смертном грехе убийства. «Бог сжалился надо мной и зовет к Себе, – говорит он после покаяния. – Знаю, что умираю, но радость чувствую и мир после стольких лет впервые. Разом ощутил в душе моей рай, только лишь исполнил, что надо было». Это и есть светский художественный аналог «радостотворного плача», показ покаяния, принятого Богом, и греха, изглаженного навеки. В отличие от этого Свидригайлов, Ставрогин и Смердяков терпят поражение в борьбе с темной силой, кончают жизнь самоубийством, будучи не в силах стерпеть мук совести, но и не имея сил и мужества для публичного покаяния, для настоящей духовной работы над своей греховной природой. Ряд приведенных примеров в принципе можно было бы и продолжить.

Будучи далеко не всегда понимаем современниками, Достоевский с течением времени все в большей степени, все сильнее становился властителем дум. Его популярность и влияние (как прямое, так и косвенное) необычайно возросли на рубеже 19 – 20 веков, в эпоху так называемого «Серебряного века». Для этого времени он стал, пожалуй, самым читаемым и самым влиятельным из русских классиков. Без Достоевского невозможно себе представить очень многое в литературе того времени – стихи А.Блока и Вл. Соловьева, прозу Андрея Белого, лирику А.Ахматовой и М.Цветаевой, философию и публицистику «русского религиозного ренессанса» – творчество С.Булгакова и Н.Бердяева, философию Л.Шестова и Н.О. Лосского, всю «софийную» мифологию той эпохи, пронизывающую философские, поэтические, публицистические тексты, многие произведения живописи, косвенно отраженную и в музыке. Достоевский актуален для каждого по-своему, до сих пор никого не оставляя равнодушным.

Великий классик-пророк русской литературы предвосхитил многие интеллектуальные и философские течения, которые возникли и стали популярными лишь через несколько десятилетий после его смерти, например, психоанализ. И до сих пор, когда собственно в психологии это течение давно уже, по сути, преодолено, существуют специальные, в том числе и периодические психоаналитические издания и научные психологические школы и направления, которые сосредоточены главным образом на анализе его творчества. А о том, как и в чем Достоевский предвосхитил философию Ницше, дав критическую оценку ницшеанству еще до его возникновения, написано немало весьма объемных исследований. Общепризнанна его роль и как предшественника философии экзистенциализма.

Если приводить высказывания известных, выдающихся людей о Достоевском, то можно составить отдельный том. Многие, в том числе и писатели, в разных вариациях повторяют одну мысль: человек, прочитавший Достоевского, это качественно иной человек по сравнению с тем, кто его не читал. Приведем высказывание одного известного русского поэта: «Читайте Достоевского, любите Достоевского, – если можете, а не можете, браните Достоевского, но читайте... по возможности только его». Это, конечно, преувеличение, читать следует и многих других. Но ясно, что это сказано человеком любящим и верующим, православным.

Как подчеркивает современный литературовед, Достоевский всем своим творчеством «призывает искать правду, а не выгоду – и это всё приложится вам. Правда же – в Православии. В нём – и основа единства всеобщего, всечеловеческого». Это и есть то великое слово, которое Достоевский сказал, точнее, напомнил миру. Мы верим, что изгладить это слово из памяти народа совсем невозможно.


Владимир Семенко
источник



Ссылка на первоисточник

Картина дня

наверх