Важнейшим источником знаний о Московской Руси стали «Записки о Московии» (1549) Сигизмунда фон Герберштейна, которые «заслонили собой и в некотором смысле обесценили все, что было написано о Московской Руси его предшественниками» [Кудрявцев 1997: 3]. Австрийский дипломат дважды посетил русское государство в 1517 и в 1526 г.
, оба раза выступая посредником в мирных переговорах Москвы и Великого княжества Литовского. Его монументальный труд стал настоящей энциклопедией русской жизни, увиденной глазами европейца, и вплоть до новейшего времени служил основным источником знаний о нашей стране.В споре о локации Гиперборейских гор Герберштейн оппонировал Меховскому, чью книгу он брал с собой в Россию: горы эти есть, но находятся они за рекой Печорой, и название имеют иное: Пояс Мира [Герберштейн 2008: 377]. Впервые в истории картографии Герберштейн с точностью указал расположение Уральского хребта, определил истоки крупнейших русских рек. Для большинства географических объектов Герберштейн, отринув античную традицию, приводит их русские названия. На карте мира появляются Днепр, Дон, Волга. После появления «Записок» мало помалу с карт начинают исчезать Гиперборейские горы.
Вместе с тем, «Записки о Московии» проникнуты нескрываемым неуважением к народу, оказавшему ему гостеприимство. В духе Сидония и Этика Истрийского Герберштейн описывал дикие нравы «новых гиперборейцев», в частности, их якобы «раболепие».
«Этот народ любит рабство больше, чем свободу», – не обинуясь, утверждает австрийский барон [Герберштейн 2008: 89], увязывая положение русов с абсолютной властью монарха – князя Василия Ш, не признающего власть папы, а стало быть, претендующего на положение «ключника и постельничего Божьего» [Герберштейн 2008: 93]. Он описывает «техники тела», которые позволяют русским царям держать свой народ в рабстве. Закрепощение русов идет, по его мнению, через… раздачу на праздниках калачей, напоминающих по виду хомут, что знаменует, по мнению, Герберштейна, «тяжкое иго и вечное рабство» [Герберштейн 2008: 559]. В связи со всем этим Герберштейн советует европейским правителям не связываться с Россией.
Для умаления места России он использует средства средневекового пиара, лишая нашу страну даже ее названия. «Если в начальных разделах автор правильно именует описанную им страну “Руссией” и вопреки польско-литовской концепции настаивает на единстве “этнической” Руси вне зависимости от политической принадлежности ее частей в XVI в., то в более поздних дополнениях, равно как и в заголовке, он принимает термин, восходящий к польской традиции – Московия. Этот термин подчеркивал ограниченность власти главы самого восточного европейского государства пределами Московского княжества и ставил под вопрос правомерность борьбы за “воссоединение” древнерусских земель в Русском государстве, не принимавшуюся и западными соседями Княжества всея Руси – Литовским Великим княжеством и Короной Польской» [Хорошкевич 2008: 156-157].
Записки Герберштейна стали классическим текстом новой дисциплины – русистики, в определенном смысле закрывшей на некоторое время гипербореанскую проблематику. Ни картографы, ни бытописатели далеких стран с тех пор уже не нуждались в термине «гипербореи» с его устрашающей коннотацией. Для этого теперь становятся вполне пригодными понятия «русский», «Россия», «Москва». По мере накопления географических знаний и уточнения топонимов понятие «Гиперборея» имело все шансы остаться не более чем источником поэтических аллегорий. Однако в том же XVI в. тема Гипербореи приобрела новое звучание в связи с двумя обстоятельствами: возрождением в Европе интереса к античной культуре и началом формирования национальных государств.
Итальянский Ренессанс проходил под знаком поиска идеалов в наследии великих предков – древних римлян. Античное наследие провозглашалось «духовными скрепами» итальянского общества, становясь мощным нациообразующим фактором. Примечательно, однако, что возвеличивание итальянскими гуманистами своего славного прошлого сопровождалось предъявлением исторических претензий к «варварским» североевропейским народам, чьи предки готы уничтожили античную цивилизацию и погрузили Европу во «тьму Средневековья».
В качестве реакции на обвинения итальянских гуманистов в странах Северной Европы появился такой феномен, как готицизм. Его представители, также озабоченные вопросами национального строительства, рассматриваемого в тесной связи с освобождением от римско-католического культурного диктата, искали способы доказать историческое превосходство своих народов над греками и римлянами.
Одним из орудий политического мифотворчества в эпоху становления национальных государств становится тема Гипербореи, извлеченная с закромов исторической памяти и отряхнутая от пыли. В соответствии с классической античной традицией, гипербореи вновь воспринимаются как священный, богоизбранный народ, во всем превосходящий все прочие. Без всякого негативного оттенка – ведь именно к ним теперь надлежит возводить свой род германским народам.
Считается, что современная история «гиперборейского вопроса» в Европе началась с имени нидерландского врача и ученого Иоанна Горопия Бекана [Леонтьев, Леонтьева 2009: 144]. В 1569 г. он опубликовал свой главный труд “Origines Antwerpianae”, посвященный происхождению кимвров – предков антверпенцев, народа, фактически, сформировавшего античную цивилизацию, а стало быть, и весь современный мир. Именно они, по утверждению Горопия, и выступают на исторической сцене под именем гипербореев.
Изъяснялись гипербореи, по мнению Горопия Бекана, разумеется, на его родном антверпенском диалекте голландского языка – самом древнем языке в мире, на котором говорили еще в Раю. Для доказательства этого тезиса Горопий использует изощренную этимологическую эквилибристику, которая, с одной стороны, стала предметом насмешек у научного сообщества (с легкой руки Лейбница разного рода абсурдные этимологии величались впредь не иначе как «горопизирование» (goropiseren) [Лейбниц 1983: 286]), но с другой стороны, позволила считать Бекана одним из основоположников сравнительно-исторического языкознания.
Свою моногенетическую теорию этногенеза предложил младший современник Горопия, настоятель бенедиктинского монастыря близ Дубровника Мавро Орбини. Его книга «Славянское царство», вышедшая в 1601 г. на итальянском языке, впервые в мире описывала историю славянских народов. Основываясь на сообщениях почти 400 авторов от античности до Нового времени, включая, к слову, и Матвея Меховского, и Герберштейна, и Горопия Бекана, автор делает сенсационный для своей эпохи вывод о центральном месте славян в мировой истории. По мнению Орбини, подвиги и величие славянского племени остались неизвестными потомкам лишь потому, что «не нашлось у него мужeй ученых и образованных, которые своими писаниями обессмертили бы его имя» [Орбини 2010: 14]. Именно это упущение и взялся исправить долматинский аббат, «дабы всякий мог легко убедиться в том, каким славным и знаменитым всегда было это племя» [Орбини 2010: 16].
Древним отечеством славян был, по утверждению Орбини, Крайний Север. историк называет его Скандинавией, однако в его описаниях этой земли угадывается античная Гиперборея Орбини указывает и на ее мягкий климат, и о ее жителях, «справедливейших из смертных» отличающихся исключительным долголетием; упоминает он и делосские дары, о которых писал еще Геродот [Орбини 2010: 29-31]. Именно оттуда славяне распространились по всему континенту, выступив предками многих европейских народов.
Идея панславизма оказалась чуждой «просвещенным европейцам». Произведение Орбини было включено католической церковью в Индекс запрещенных книг, а учение его не выдержало конкуренции с готицизмом, получившего развитие в трудах шведских ученых.
В начале XVII в. книга Горопия Бекана “Origines Antwerpianae” попала в руки влиятельного шведского сановника и языковеда, королевского библиотекаря Юхана Буре. В Упсальской библиотеке сохранился принадлежавший ему экземпляр, густо покрытый заметками на полях (страницы из нее были опубликованы в 1934 г. шведским историков Юханом Нордстремом. Одна из маргиналий гласила: “Om de icke äre galne, kunne de ju see att Hyperborei äre in Scandia” – «Надо быть безумцем, чтобы не понять, что Гиперборея – в Скандии» [цит. по: Грот 2013: 29]. Сделав полезное для своей страны «открытие», что шведы суть прямые потомки гипербореев, Буре дал результативный пас своим последователям, которые продолжили его дело.
В 1685 г. вышла работа шведского философа Георга Штэрнъельма “De Hyperboreis Dissertatio”, в которой доказывалось, что все древнегреческие культы были рождены на шведской земле, что Аполлон – это Один, сын Одина Ньёрда – это Норд, которого греки перевели как «Борей», а имя Абарис – это искаженное Эварт или Иварт. Ученик Штэрнъельма Олаус Верелий настойчиво выискивал следы гипербореев в исландских сагах.
Крупнейшим опытом в шведской «гипербореистике» стал 3000-страничный труд Олофа Рудбека под названием “Atlantica sive Manheim vera Japheti posterorum sedes ac patria” («Атлантика, или Мангейм, – истинное потомков Иафета местожительство, также и родина»), потомно публиковавшийся на протяжении 1679-1702 гг. Вслед за своими коллегами по цеху Рудбек назначает Швецию, якобы называемую греками иногда Гипербореей, а иногда Атлантидой, колыбелью человечества, из которой по всему миру распространилась цивилизация. Причина, по которой эта величайшая истина была забыта, заключалась в искажении шведских имен и названий, которые Рудбек взялся восстановить. Так, путем прихотливых генеалогических цепочек ученый возводит слово «Гиперборея» к “Yfwerbornes”, некогда якобы означавшему по-шведски «место, где проживают высокороднейшие из людей» и неверно транскрибированному Диодором Сицилийским на греческий лад [см. Грот 2013а: 51-52].
Метод вольной реконструкции «испорченных» имен и топонимов был призван обосновать не только исключительную роль страны свеев в мировой истории, но и ее притязание на ведущее положение в современной Европе (напомним, что в XVI-XVII вв. Швеция выступала на международной арене как великая держава). Знаменитый шведский дипломат Петр Петрей, один из основоположников т.н. норманской теории, в своей «Истории о великом княжестве Московском» (1615) доказывал с помощью этого метода шведское происхождение варягов, призванных княжить на Русь – Рюрика, Синеуса и Трувора: «Русские не могут так правильно произносить иностранные слова, как мы, но прибавляют к ним лишние буквы, особливо когда произносят собственные имена; так Рюрик мог называться у шведов – Эрик, Фридерик, Готфрид, Зигфрид или Родриг; Синеус – Сигге, Свен, Симон или Самсон; Трувор – Туре, Тротте или Туфве» [Петрей 1997: 219]. Таким образом, получалось, что основателями великокняжеской династии крупнейшего восточноевропейского государства – Древней Руси – также были шведы.
Такого рода этимологическая агрессия, формировавшая чувство национальной гордости свеев и подогревавшая их имперские амбиции, всецело поощрялась шведской короной. В течение как минимум двух веков шведы учились по книгам, написанным по рецептам «гиперборианца» Буре.
«Но мало того, – добавляет исследователь вопроса Л. Грот. – Эти произведения старались распространять в Европе, ими повышался и международный престиж Швеции. На Европейском континенте ими стали увлекаться первейшие властители дум. Объясняется это тем, что готицизм, в рамках которого пропагандировалось величие древнего народа готов, очень поддерживался мыслителями Германии, стремившимися с его помощью отражать нападки итальянских гуманистов на немецкоязычное население Священной Римской империи. К XVII-XVIII вв. готицизмом заинтересовались английские и французские мыслители. На этой волне труды шведских историков-фантастов с благосклонностью читали и в Англии, и во Франции. Монтескье, Вольтер писали: вот ведь, надо же какая великая Швеция… была в древности! Этими фантазиями увлекался и Байер, познакомившись с ними через переписку со шведскими литераторами и филологами и затем перевезя их в Петербург как модные достижения западноевропейской мысли» [Грот 2013: 5].
Если проповедуемая Готлибом Байером норманская теория нашла в России немало сторонников, то гипербореанские гипотезы шведских ученых были встречены здесь довольно скептически. Приверженец норманизма Николай Карамзин иронизировал по поводу попыток узурпации шведами имени Гипербореи. Приводя в «Истории государства российского» плиниево описание блаженной северной страны за Рифейскими горами, он заметил: «Сие описание, основанное на баснословии греков, пленило воображение некоторых ученых мужей севера, и всякий из них хотел быть единоземцем счастливых гипербореев. Олав, или Олоф Верелий, Шведский профессор, доказывал, что гипербореи обитали в его отечестве. Рудбек, также Швед, утверждал, что самое имя их есть скандинавское: Yvwerboren ‘люди высокого роду’ (Atlantica, т. I, стр. 367). Торфей хотел обратить Норвегию в страну Гиперборейскую. Мы, русские, могли бы также объявить права свои на сию честь и славу!» [Карамзин 1989: 175].
Желающие объявить таковые права в нашем отечестве вскоре нашлись.
В 1815 г. в журнале «Чтение в Беседе любителей русского слова» была опубликована статья русского стихотворца и драматурга Василия Капниста «Краткое изыскание о гипербореанах. О коренном российском стихосложении». В целом согласившись со своими предшественниками Олофом Рудбеком и Жаном Байи, доказывавшими, что «науки и просвещение воссияли от северных стран» [Капнист 1960: 176], Капнист, однако, настаивал, что колыбелью цивилизации надлежит считать Россию.
Над своей 20-страничной статьей автор работал весьма продолжительное время – с конца 1780-х по 1814 г., – аккумулировав практически все доступные на тот момент античные источники по гиперборейскому вопросу и ознакомившись с мнениями на этот счет европейских ученых. Капнист обращает внимание на тот факт, что древние писатели недвусмысленно указывают на то, что «знания переселилися к ним от севера: первейшие из числа великих мужей, во мраке невежества Грецию просветивших, были северные уроженцы» [Капнист 1960: 171]. Среди них – «отец богов» Зевс, «образователь небесной сферы» Атлас, «изобретатель огня» Прометей, «установитель в Финикии богослужения солнцу» Девкалион и, конечно, Аполлон, «бог вещественного и умственного света», житель и наставник Гипербореи, культ которого позднее был перенесен в Грецию
Страна гипербореев находилась близ северной оси Земли. В глубокой древности эти места отличались знойным климатом (здесь Капнист отсылает нас к Плинию), и первоначально люди жили здесь беззаботно – пока по истечении множества веков не случилось «прохлаждение северного края, склонением эклиптики или уменьшением внутреннего огня земли причиненное» [Капнист 1960: 175]. Это заставило гиперборейцев стать учеными и изобретателями – они приручили огонь, научились хлебопашеству и т.д. Но морозы все крепчали, и северный народ был вынужден покинуть свой прежде благодатный край, разнеся в южные пределы свои знания и свою мудрость.
Именно гиперборейцы стали прямыми предками русского народа. В пользу данного тезиса Капнист приводит несколько аргументов. Во-первых, античные авторы прямо указывают на месторасположение Гипербореи – за Рифейскими горами, а эти Рифейские горы – суть Урал, от века русский край. Во-вторых, им был явно знаком русский обычай носить шапки-ушанки, которые, правда, преобразились в их рассказах «в длинные уши панагиенов, обвивающих оными все тело свое» [Капнист 1960: 170]. Но главное доказательство – это удивительное сходство древней греческой музыки с простонародным русским пением, которое Капнист демонстрирует на примере гимнов Пиндара.
Автор считает невозможным, что «пение славного греческого стихотворца, забытое в отечестве его» могло перенестись и «удержаться одним преданием слуха в толь отдаленном простом народе»: «Не благоразумнее ли будет заключить, что оно, как слуху русскому свойственное и коренное, родилось и осталось здесь; а в Грецию быв перенесено, имело участь всего не природою впечатленного, но заимствованного по произволу» [Капнист 1960: 176-177].
Капнист не скрывал, что в своих разысканиях он преследовал цели не столько научные, сколько идеологические: доказательство «пред прочими народами преимущества русского языка, музыки и стихосложения» и возвращение русскому слову его «природной собственности». «Искреннее желание мое, – признавался он, – чтобы ныне, когда отечество наше превознеслося славою над всеми царствами земными, не презрели мы собственности его в богатствах словесности и перестали подражать древним, а наипаче современным чужеземцам, которые теперь должны за честь себе поставить быть нашими подражателями» [Капнист 1960: 181].
Искренний порыв писателя-патриота, увы, не был поддержан его современниками, насмехавшимися над его желанием вознести лапотных русских над цивилизованными европейцами и ловившим его на каждой неточности и чересчур смелых допущениях. А Николай Гнедич даже посвятил Капнисту издевательское стихотворение:
– Что нового у нас? – «Открыта тьма чудес:
Близ Колы был Сатурн, за Колой Геркулес,
Гора Атлас в Сибири!
Чему ж смеешься ты?.. И музы и Парнас —
Все было в древности на полюсе у нас.
Гиперборейцы мы, – нас кто умнее в мире!..
Пиндар учился петь у русских ямщиков!..
Гомер дикарь, и груб размер его стихов...
И нам ли подражать их лирам, петь их складом?..
У русских балалайка есть!..
И русские должны, их рода помня честь,
Под балалайки петь гиперборейским ладом!
Вот наши новости...»
– Ты, друг мой, дурно спал
И въяве говоришь, что говорил ты в бреде.
«Божуся, автор сам нам это все читал!»
– Где, в желтом доме? – «Нет, в приятельской беседе».
[Гнедич 1984: 78]1.
Скепсис относительно попыток отыскать прямых потомков гиперборейцев среди существующих народов был характерен в те времена не только для соотечественников Василия Капниста. Европейская читающая публика конца XVIII – начала XIX в. также потеряла интерес к подобным «гипербореадам». Все старания найти следы священного народа на земной тверди оказались тщетными.
Тема Гипербореи утратила актуальность почти на целое столетие, возродившись на рубеже XIX-XX вв. Реанимирована она была, с одной стороны, энтузиазмом модных мыслителей-эзотериков – Сент-Ива д’Альвейдера, Елены Блаватской, Рене Генона, а также индийского националиста Бал Гангадхар Тилака, а с другой стороны – усилиями представителей классической филологии и философов-античников, расширивших диапазон научных интересов. Интерес к гиперборейской проблематике подстегивали открытия в области лингвистики, археологии и антропологии, а затем и в сфере новой науки ДНК-генеалогии. Сохранила актуальность и политическая составляющая интерпретаций гиперборейского мифа. Так начиналась новая эпоха в исследовании Гипербореи, однако она должна послужить темой отдельного исследования.
1. Аббон 2011 – Аббон Флерийский. Страдание св. Эдмунда, короля и мученика // Памятники средневековой латинской литературы. X-XI века. М.: Наука, 2011. С. 508-523.
2. Бэкон 1979 – Бэкон Р. Великое сочинение // Матузова В.И. Английские средневековые источники IX-XIII вв. Тексты, перевод, комментарий. М.: Наука, 1979. С. 189– 221.
3. Гекатей 2012 – Гекатей Абдерский. О гипербореях / Публ. А. В. Подосинова // Труды кафедры древних языков. Вып. III. М. Индрик, 2012. С. 145-185.
4. Герберштейн 2008 – Герберштейн С. Записки о Московии: В 2 т. Т. 1. М.: Памятники исторической мысли, 2008. 776 с.
5. Гнедич 1984 – Гнедич Н. И. Новости // Гнедич Н. И. Стихотворения. Поэмы. М.: Советская Россия, 1984. С. 78.
6. Грот 2013 – Грот Л. П. Прерванная история русов. Соединяем разделённые эпохи. М.: Вече, 2013. 184 с.
7. Грот 2013а – Грот Л. П. Призвание варягов, или Норманны, которых не было. М.: Алгоритм, 2013. 368 с.
8. Забугин 1914 – Забугин В. Юлий Помпоний Лэт. Критическое исследование. СПб.: Типография М.М. Стасюлевича, 1914. XIV, 250 с.
9. Йовий 1997 – Йовий П. Книга о посольстве Василия, великого князя Московского, к папе Клименту VII // Кудрявцев О. Ф. Россия в первой половине XVI в.: взгляд из Европы. М.: Русский мир, 1997. С. 217-289.
10. Камоэнс 1988 – Камоэнс Л. Сонеты. Лузиады. М.: Художественная литература, 1988. 504 с.
11. Кампенский 1997 – Альберт Кампенский. О Московии // Кудрявцев О. Ф. Россия в первой половине XVI в.: взгляд из Европы. М.: Русский мир, 1997. С. 95-117.
12. Капнист 1960 – Капнист В. В. Краткое изыскание о гипербореанах. О коренном российском стихосложении // Капнист В. В. Собрание сочинений: В 2 т. Т. 2. Переводы; Статьи; Письма. М.; Л.: Изд-во АН СССР, 1960. С. 165-185.
13. Карамзин 1989 – Карамзин Н. М. История государства Российского: В 12 т. Т. 1. М.: Наука, 1989. 640 с.
14. Колло 1996 – Колло, да Ф. Доношение о Московии // Итальянец в России XVI в. Франческо да Колло. Донесение о Московии. М.: Наследие. 1996. С. 58-70.
15. Кудрявцев 1997 – Кудрявцев О. Ф. Россия в первой половине XVI в.: взгляд из Европы. М.: Русский мир, 1997. 408 с.
16. Латышев 1949 – Латышев В. В. Известия древних писателей о Скифии и Кавказе // ВДИ. 1949. №4. С. 227-305.
17. Лейбниц 1983 – Лейбниц Г. В. Новые опыты о человеческом разумении автора системы предустановленной гармонии // Лейбниц Г. В. Сочинения в 4-х т. Т. 2. М.: Мысль, 1983. С. 47-545.
18. Леонтьев, Леонтьева 2009 – Леонтьев А. И., Леонтьева М. В. Неведомые земли и народы Севера. М.: Вече, 2009. 288 с.
19. Лосев 1996 – Лосев А. Ф. Античная мифология в ее историческом развитии // Лосев А. Ф. Мифология греков и римлян. М.: Мысль, 1996. С. 5-680.
20. Лэт 1941 – Юлий Помпоний Лэт. Лекции по Вергилию // Алексеев М.П. Сибирь в известиях западноевропейских путешественников и писателей. XIII-XVII вв. Иркутск: ОГИЗ; Иркутское обл. изд-во, 1941. С. 69.
21. Максим Грек 1993 – Максим Грек. «Слово о покаянии» и «Слово обличительно на еллинскую прелесть» // Труды Отдела древнерусской литературы. Том 47. СПб. Издательство «Дмитрий Буланин», 1993. С. 229-240.
22. Малов, Малышев, Ракушин 1998 – Малов Н. М., Малышев А. Б., Ракушин А. И. Религия в Золотой Орде. Саратов Изд-во Саратовского гос. ун-та им. Н. Г. Чернышевского, 1998. 127 с.
23. Меховский 1936 – Матвей Меховский. Трактат о двух Сарматиях. М.-Л.: Изд-во АН СССР. 1936. X, 288 с.
24. Мюнстер 1997 – Мюнстер С. Всеобщая космография // Кудрявцев О. Ф. Россия в первой половине XVI в.: взгляд из Европы. М.: Русский мир, 1997. С. 331-341.
25. Орбини 2010 – Орбини М. Славянское царство. М.: ЗАО «ОЛМА Медиа rрупп», 2010. 528 с.
26. ПВЛ 1996 – Повесть временных лет. СПб.: Наука, 1996. 669 с.
27. Петрей 1997 – Петрей П. История о великом княжестве Московском // О начале войн и смут в Московии / Исаак Масса. Петр ОН Петрей. М.: Фонд Сергея Дубова. Рита-Принт, 1997. С. 151-464.
28. Фотий 2000 – Святейшего Фотия, архиепископа Константинопольского, первая гомилия «На нашествие росов» // Древнейшие государства Восточной Европы: 2000 г.: Проблемы источниковедения. М.: Восточная литература, 2003. С. 31-39.
29. Фотий 2000а – Фотий. Окружное послание к восточным архиерейским престолам // Древнейшие государства Восточной Европы: 2000 г.: Проблемы источниковедения. М.: Восточная литература, 2003. С. 74-75.
30. Хорошкевич 2008 – [Хорошкевич. А. Л.] Сигизмунд Герберштейн и его «Записки о Московии» // Герберштейн С. Записки о Московии: В 2 т. Т. 2. Статьи, комментарий, приложения, указатели, карты. М.: Памятники исторической мысли, 2008. С. 7-258.
31. Элиан 1963 – Элиан. Пестрые рассказы. М., Л.: Изд-во Академии наук СССР, 1963. 186 с.
32. Waldseemüller 1507 – Waldseemüller, Martin. Universalis cosmographia secundum Ptholomaei traditionem et Americi Vespucii aliorū que lustrationes. Composite map // Library of Congress / URL: https://www.loc.gov/resource/g3200.ct000725C
Свежие комментарии