Суд над истязателем Кроненбергом даже попал в русскую литературу. Ф. М. Достоевский описал этот случай в «Дневнике писателя» в числе других громких процессов тех времен. Самое интересное, что писатель как бы предчувствовал эти события, даже видел такой сон, будто его дочка Лилечка попала в руки как раз такого жестокого человека. И этот сон сбылся через 3 года, правда, в отношении совершенно чужой девочки, но Достоевский воспринял это дело как личную трагедию.
Предыстория процесса
Все началось с незаконной связи бывшего офицера Кроненберга и замужней дамы, с которой он встречался в Варшаве. И она родила в 1868 году дочку, назвав ее Марией. Заниматься воспитанием мать не могла, да и не хотела. И девочку отдала в крестьянскую семью в Швейцарии. Только потом сообщила Станиславу о том, что он стал отцом.
Сначала все шло более или менее хорошо. Кроненберг лично приезжал в Женеву, назначил дочке содержание, забрал ее из семьи крестьян и поселил у пастора де Комба. Жена пастора стала Марии крестной матерью. Там у пастора Мария прожила целых три года, больше не видя ни отца, ни мать.
Жизнь с папочкой и «мамочкой»
В 1874 году Станислав познакомился в Париже с девицей по имени Жезинг, которую забрал с собой в Россию и поселил в петербургском доме, правда, венчаться с ней почему-то не стал. Однако для полного семейного счастья им не хватало ребенка, и в этот момент мужчина вспомнил про свою дочь. Он смог без проблем забрать малышку и привезти в Петербург.
Маленький ребенок оказался в совершенно незнакомой стране, а к тому же отношение к девочке собственного отца и его любовницы составляло желать лучшего. Что там произошло на самом деле, остается лишь догадываться. Девочка не понимала русский язык, Жезинг тоже, но и друг друга они не понимали. Терпения и любви в доме не было.
И началось. Хотя Маша называла Жезинг мамой, вела себя хорошо и тихо, что для шестилетнего ребенка даже странно, но общего у них ничего не появилось. Женщина стала обвинять малышку в воровстве и вранье. Может, и были проблемы, но решать их следовало не так, как это сделал Кроненберг.
Он каждый день слушал жалобы любовницы, потом порол дочку розгой и в добавок бил кулаком по лицу. Как потом скажут врачи – все тело девочки было в синяках. Это стало системой. Отец впадал в ярость и мог по 10-15 минут хлестать ребенка рябиновой розгой за малейшую провинность.
Это привело к тому, что горничная Аграфена Титова и дворничиха Ульяна Билибина этого не вынесли и стали угрожать своему хозяину жалобой в полицию. В итоге он прекратил, говорили, что даже сам в ужас пришел от того, что натворил. Однако прислуга все равно написала заявление о домашнем насилии, что в итоге вылилось в «Дело Кроненберга».
Юридические нюансы в те времена
Несмотря на негативное отношение русской общественности к телесным наказаниям, они были разрешены для воспитания детей в семьях, проживающих на территории России.
Например, если бы адвокату удалось бы доказать в зале суда то, что Мария была крайне вредным ребенком, то сам отец превратился бы в глазах общественности в родителя, который хотел наставить ребенка на путь истинный. И это несмотря на то, что юридические телесные наказания детей были запрещены в 1863 году.
Так называемый «родитель» был образованным человеком, и понимал, что за его действия в отношении малолетнего ребенка грозит ответственность. Иронично звучит тот факт, что Станислав имел степень магистра права Варшавского университета, отличился во время франко-прусской войны и получил орден Почетного легиона, а вместе с ним и французское гражданство. Но вот справедливостью в отношении своего собственного ребенка он не отличился.
Он ее бил, как хроническую преступницу
Достоевский в своем «Дневнике» сравнивает участь малютки Марии с наказанием заядлых преступников и каторжан, которых так же наказывали рябиновыми розгами. Писатель жалеет кроху, говорит, что даже для взрослых это наказание очень мучительно, и возмущается тому, что ребенка заставили врать прямо в зале суда, ведь она заявила там, что действительно воровала у маман. К тому же здесь затронут правовой статус несовершеннолетнего ребенка.
Перед процессом суд назначил отцу-садисту адвоката Владимира Спасовича, который выставил жертву Кроненберга в максимально неприятном свете, что и помогло его подзащитному вернуться домой не одному, а с несчастным ребенком. И это несмотря на многочисленные свидетельства, синяки и заключения экспертов.
Спасович весьма умело передергивал все факты, напирая на то, что Мария Кроненберг - порочное дитя. Кстати, участие в этом процессе потом изрядно подмочило репутацию адвоката Спасовича, но и поделом ему.
Родителей оправдали
Затем адвокат начал оспаривать серьезность наказания для своего подзащитного. Были приглашены эксперты, в числе которых врач Ландсберг, который не согласился с тем, что телесные повреждения, нанесенные Кроненбергом, служили для благой цели.
Однако сам он назвал повреждения тяжкими «по отношению наказания, а не по отношению нанесенных ударов», хотя считал, что, если так продолжится дальше, будет нанесен непоправимый вред здоровью ребенка.
В итоге, из-за того, что побои не угрожали жизни девочки, по мнению суда и экспертов, «образцовую» семью было решено отпустить, так как ребенок не может жить без отца. К сожалению, история не располагает информацией, как сложилась дальнейшая жизнь Марии, но мы искренне надеемся, что потом все было хорошо.
Свежие комментарии