С 1907 года началась история систематического общения Распутина не только с Царем, Царицей, но и с их детьми. Первым кто испытал чары сибирского старца был наследник престола. При первом свидании с цесаревичем Алексеем, Григорий молитвой облегчил страдания трехлетнего мальчика, а чуть позднее возможно и спас его от смерти. Гуляя в Царскосельском саду Алексей упал и ушиб ногу. Это вызвало безостановочное внутреннее кровотечение и сильные боли. Вот воспоминания об этом случаи великой княжны Ольги Александровны, младшей сестры Николая II: «Бедный малыш лежал в страшных мучениях, с темными кругами под глазами, весь скрюченный, со страшно распухшей ножкой. Доктора просто ничем не могли помочь. Они выглядели более напуганными, чем любой из нас, и все время перешептывались. Врачи не знали, что делать, проходил час за часом, и они потеряли всякую надежду. Время было позднее, и меня уговорили пойти к себе. Затем Аликс послала в Петербург за Распутиным.
Он прибыл во дворец около полуночи или даже позднее... Рано утром Аликс позвала меня в комнату Алексея. Я просто не поверила своим глазам. Малыш был не просто жив, он был здоров. Он сидел в кроватке, лихорадка прошла, опухоли на ноге не было и в помине...». Распутин еще неоднократно оказывал помощь наследнику престола когда была бессильна медицина. Анна Вырубова вспоминает, как в 1915 году, когда докторам никак не удавалось остановить очередное кровотечение у наследника престола, Александра Федоровна срочно послала ее за Распутиным. «Он приехал во дворец и прошел к Алексею Николаевичу.
По рассказам очевидцев, он, подойдя к кровати, перекрестил наследника, сказал родителям, что серьезного ничего нет и им нечего беспокоиться, повернулся и ушел. Кровотечение прекратилось». Как ни странно светила науки лечившие цесаревича и не питавшие большой любви к Распутину, считая того очередным шарлатаном, все же сходились во мнении, что его методы лечения наследника весьма действенны. Профессор Федоров, лечащий врач Алексея Николаевича, говорил: «Смотрите сами. Бывало, Распутин войдет, приблизится к больному, посмотрит на него, поплюет. И кровотечение тотчас останавливается. Как императрица могла после этого не верить Распутину?»
Александра Федоровна мучилась и ей было страшно от понимания, что её единственный и любимый сын страдает страшной болезнью которую передала ему она, от которой умерли ее дядя, брат и два племянника. И вот на очереди стоял её Алеша. Всем своим материнским сердцем понимая, что помощи от науки скорей всего не будет, и она схватилась, как утопающий за соломинку имя которой – Григорий Распутин.
Александра Фёдоровна у постели больного Алексея
Григорий Распутин за письменным столом
Григорий Распутин за чтением книги. Фотография ателье Буллы
Прошение Г.Е. Распутина на Высочайшее Имя об изменении фамилии, поданное 15 декабря 1906 г. в Императорскую придворную канцелярию
С этой поры его присутствие во дворце и дружеские отношения между Распутиным и Царской семьёй (в большей степени с царицей) будет тесно связано с болезнью Алексея Николаевича. Кстати, по одной из версий именно от наследника престола получил Григорий свою новую фамилию. Дело было так. Маленький Алексей, уже успевший привыкнуть к одному и тому же, весьма узкому кругу лиц, окружавших его, впервые увидев Распутина во дворце, захлопал в ладоши и радостно вскричал: «Новый! Новый! Новый!» Немного подумав старец решил сменить фамилию, подав прошение Николаю II. Вскоре особым указом императора фамилия «Распутин» была переменена на «Новый». Сам же Григорий продолжал пользоваться обеими фамилиями, как сразу, так и по отдельности. То он подписывался «Новый», то — «Распутин-Новый», то по старинке — «Распутин», а потом взял да переделал свою новую фамилию на сибирский лад и стал Распутин-Новый. Некоторые исследователи считают, что причиной смены стала “нелюбовь” Григория Ефимовича к родной фамилии из-за которой случилось несколько неприятных инцидентов для старца. Так в декабре 1905 года, у Распутина произошла встреча с дядей царя, великим князем Николаем Николаевичем. – А фамилия-то у тебя поганая, - заметил чуть ли не с порога великий князь. – Впрочем, и с такой жить можно... Прости, Господи... 2 июля 1914 года вышел очередной номер газеты “Петербургский курьер” в котором были опубликованы воспоминания настоятеля Казанского собора, протоиерея Философа Орнатского о случайной встречи Распутина с Иоанном Кронштадтским в Андреевском соборе “О. Иоанн спросил старца: ‘Как твоя фамилия?’ И когда последний ответил: ‘Распутин’, ска зал: ‘Смотри, по фамилии твоей и будет тебе’”.
1907 год становится для Распутина самым удачным в плане знакомств с сильными мира сего. Благодаря дружбе с венценосной семьёй в течение года он знакомится с самыми близкими к царской семье людьми: А. А. Танеевой, Ю. А. Ден, с флигель-адъютан том Н. П. Саблиным, няней царских детей М. В. Вишняковой, а также с Великой Княгиней Ольгой Александровной. Кроме того к Распутину-Новому, в Покровское впервые наведывается член императорской семьи. В начале весны 1907 года Великая княгиня Милица Николаевна совершила паломничество в Верхотурский монастырь, а затем инкогнито посетила родину старца. Оставшись довольной визитом черногорка жертвует старцу несколько тысяч рублей на строительство нового дома и церкви. Чуть позднее, летом этого года в далекое сибирское село наведывается очередная, небольшая группа почитательниц Распутина: жена действительного статского советника О.В. Лохтина, вдова поручика Инженерной академии Х. Берладская и Е. Сильвере. Казалось дела Распутина идут хорошо: дружен с царской семьёй их родственники и его поклонницы не чураясь далекой дороги навещают его в сибирской глуши, но с началом осени всё неожиданно изменилось, по воле недоброжелателей вспылили старые грехи. 6 сентября 1907 году по доносу от 1903 г. Тобольской консисторией заведено дело на Распутина, который обвинялся в распространении лжеучения, подобного хлыстовскому, и образовании общества последователей своего лжеучения. 6 сентября 1907 году по доносу от 1903 г. Тобольской консисторией заведено дело на Распутина, который обвинялся в распространении лжеучения, подобного хлыстовскому, и образовании общества последователей своего лжеучения. Первоначальное расследование проведено священником Никодимом Глуховецким, систематизировано протоиерем, членом Тобольской консистории Дмитрием Смирновым и дополнено отзывом инспектора Тобольской духовной семинарии, специалиста по сектам Д. М. Берёзкина. Последний отметил, что следствие произведено «лицами, малосведущими в хлыстовстве», что обыскан лишь жилой двухэтажный дом Распутина, хотя известно, что место, где происходят радения, «никогда не помещается в жилых помещениях... а всегда устраивается на задворках — в банях, в сараях, в подклетях... и даже в подземельях... Не описаны картины и иконы, найденные в доме, между тем в них обычно кроется разгадка ереси...». После чего Тобольский епископ Антоний постановил произвести доследование по делу, поручив его опытному противосектантскому миссионеру. Против сибирского старца было выдвинуто три основных обвинения
1. Распутин выступал лекарем-самозванцем и занимался врачеванием в результате чего скончались две девицы Дубровины, которые, по словам односельчан, умерли из-за «издевательств Григория» (по показаниям Распутина — умерли от чахотки);
2. Тяга Распутина к поцелуям женщин, в частности, эпизод насильственного поцелуя 28-летней просфорни Евдокии Корнеевой, по поводукоторого следствие устроило между Распутиным и Корнеевой очную ставку; «обвиняемый отрицал это показание частью вполне, а частью отговариваясь запамятованном („6 лет тому назад“)»;
3. Показания священника Покровской церкви отца Фёдора Чемагина: «зашел (случайно) к обвиняемому и видел, как последний вернулся мокрый из бани, а вслед за ним оттуда же пришли и все жившие у него женщины — тоже мокрые и парные. Обвиняемый признавался, в частных разговорах, свидетелю в своей слабости ласкать и целовать „барынешек“, сознавался, что был вместе с ними в бане, что стоит в церкви рассеянно». Распутин «возразил, что он в баню ходил задолго до женщин, а сильно угоревши, лежал в предбаннике, оттуда вышел действительно парный, — незадолго до (прихода туда) женщин». Но успевшее набрать оборот дело было остановлено и можно сказать развалено. Считается Григория спасли его друзья архимандрит Феофан, епископ Гермоген и Николай Второй (скорей всего под давлением супруги), приказавший «замять» дело. В результате 7 мая 1908 года, епископу Тобольскому и Сибирскому пришлось подчиниться и закрыть дело.
Императрица и Распутин за чаем в доме А. Вырубовой. Ниже та же самая фотография только слегка отредактированная (сильно изменилось содержимое накрытого стола). Опубликована в советское время
Царицыно чаепитие. В эти дни исполнилось ровно десять лет со дня гибели самой характерной фигуры царского режима – Григория Распутина. Последний временщик Романовых кончил на святках прорубью в Неве… и самодержавный строй пережил его на десять недель. Перед нами интересный, редкий, впервые публикуемый снимок. Он воспроизведен с маленького оригинала, принадлежавшего лично Александре Романовой, а ныне хранящегося в Московском Центральном архиве Октябрьской революции. Справа от Распутина – сама царица, угощающая “нашего Друга” она всегда писала это слово с прописной буквы), ”Божьего человека”. Кругом – царские дети. Снимок относится к 1907–1909 гг. Журнал Огонек за 1926, № 52
Фотография с дарственной надписью Г.Е. Распутина “Простота выше аратора. Григорий”.
Обложка Дела Григория Распутина, заведенного Тобольской духовной консисторией
С весны и вплоть до середины осени Распутин живет привычной ему крестьянской жизнью в Покровском, занимаясь землёй и различными хозяйственными работами. Лишь только в ноябре он вновь появится в столице и пятого числа навещает Николая и Александру Фёдоровну. Еще две встречи старца с венценосной семьёй состоятся в декабре, в доме А. Вырубовой. А меж тем появление рядом с царской четой некого мужика носившего фамилию Распутин очень напрягло силовые структуры – охрану Царского дворца и охранное отделение. Дело в том, что у сибирского старца в эсеровской среде оказалась однофамилица – член Летучего боевого отряда Северной области Анна Распутина, участвовавшая в убийствах высокопоставленных сановников – прокурора Павлова, генерал-майора Георгия Мина и начальника Главного тюремного управления А. М. Максимовского. По этой причине за сибирской выскочкой начали следить как за потенциальным злоумышленником, кроме того были опрошены некоторые лица знавшие Распутина и затребованы сведения с родины Григория. По результатам всех полученных данных был составлен нехороший для “Старца“ доклад, но не заключавший ничего серьезно предосудительного для него. Едва ли не главный центр тяжести доклада заключался в том, что “Старец” берет иногда с Невского девицу легкого поведения и проводит с ней некоторое время в бане. Собранные факты были переданы начальником Петербургского охранного отделения А. В. Герасимовым председателю Совета министров Петру Аркадьевичу Столыпину, который пообещал поговорить обо всем с царем. Через некоторое время Столыпин лично вручил Государю доклад с порочившими Распутина сведениями и высказал свои соображения о том, что повелитель России не может даже и в личной жизни делать то, что ему вздумается. Он возвышается над всей страной, и весь народ смотрит на него. Ничто нечистое не должно соприкасаться с его особой. А встречи с Распутиным именно являются соприкосновением с таким нечистым. После некоторых раздумий Николай согласился, что Распутин, действительно, представляет собой неподходящее для него общество, и пообещал, что он с этим святым человеком больше встречаться не будет. Тем не менее встречи Распутина с Царской Семьей продолжались, и тогда Герасимов предложил Столыпину составить мотивированное постановление о высылке Распутина из Петербурга за порочное поведение административным порядком, на родину с воспрещением въезда в столицу в течение пяти лет. Но арестовать Распутина не получилось. Он перестал ночевать у себя на квартире, повсюду появлялся с высокопоставленными покровителями, среди которых был Великий Князь Петр Николаевич, муж Милицы Николаевны, а потом уехал в Покровское. Как оказалось труд охранки и слова Столыпина все же посеяли в душах венценосной семьи кое-какие сомнения относительно сибирского старца. Во второй половине июня, Государыня, встревоженная умножением слухов о “пороках” Распутина, командировала своего духовника Владыку Феофана в село Покровское и Верхотурье, чтобы на месте доподлинно установить истину. Вернувшись обратно в Санкт-Петербург, епископ Феофан позвал к себе Григория Ефимовича, и между друзьями состоялся неприятный разговор, в котором Феофан выступил в роли обличителя, а Распутин громко каялся в своих грехах. Свидетелем беседы стал иеромонах Вениамин.
В конце лета 1909 года Распутин отправился в своеобразное турне. Сначала он посетил Казань, оттуда в сентябре отбыл в Саратов к Гермогену, а в начале ноября вместе с Епископом Саратовским приехал к Илиодору в Царицын, где и провел почти весь месяц. В конце ноября Гермоген вернулся в Саратов, а Распутин и Илиодор поехали на родину Григория, село Покровское. Долгий путь по просторам империи коротали беседами на духовные и мирские темы. В одной из них Распутин обмолвился Илиодору о своих дружеских отношениях с Николаем II и Александрой Федоровной. В подтверждении своих слов, по прибытию в Покровское он показал Илиодору сшитую императрицей рубашку и письма, написанные ей и ее детьми.
Илиодор упросил старца отдать ему эти письма, и Распутин не чувствуя никакого подвоха подарил несколько писем своему другу (по версии семьи Распутиных Илиодор их украл). Через некоторое время эти письма всплывут в столице, наделав много шума во всех слоях общества и доставят много неприятностей венценосной семье и Распутину. На Рождество Распутин и Илиодор вернулись в Царицын, а 12 января Распутин попрощавшись с Илиодором и с огромной толпой поклонников отбыл в Петербург. По прибытию в столицу Григорий довольно плотно начал общаться с Николаем и Александрой - семь раз в январе, четыре раза в феврале, причем 21 января и 3 февраля встречи носили весьма продолжительный характер. В последних числах февраля старец на короткое время покидает столицу, что бы навестить родных в Покровском, 20 марта он возвращается назад, в Петербург. Его возвращение породило некоторую напряженность между царской семьей и некоторыми приближенными к царским детям. Фрейлина Высочайшего двора и воспитательница дочерей Николая II, Софья Ивановна Тютчева (внучка поэта Ф. И. Тютчева) начала распространять среди прислуги царской семьи слухи о недостойном поведении Распутина с детьми. Якобы он входил в спальню к Великим княжнам (в 1910 году им было соответственно пятнадцать, тринадцать, одиннадцать и девять лет), даже когда те были уже почти раздеты. Вскоре сплетни дошли до венценосной семьи и других членов императорской семьи. Сестра императора, Вел. княгиня Ксения Александровна, 15 марта 1910 в своём дневнике писала: «Сидели долго после с С. Д.(Софья Дмитриевна Самарина – фрейлина Государыни). Она под впечатлением разговора с С. И. Тютчевой вчера в Царском и всего, что там творится: отношения Аликс и детей к этому тёмному типу Григорию, который считается чуть ли не святым, а на самом деле, говорят, просто хлыст! Он постоянно сидит там, ходит в детскую — приходит к Ольге и Татьяне, когда они в постели, сидит, разговаривает и гладит их... От Софьи Ивановны его тщательно скрывают, и дети не смеют ей о нём говорить. Это что-то невероятное и непонятное. Все няни под его влиянием и на него молятся. Я была совершенно подавлена этим разговором.”
Следом не выдержала няня наследника Мария Ивановна Вишнякова. На исповеди она рассказала Феофану, что подверглась со стороны Распутна насильственными принуждениями к близости. Эту информацию и факты о старце добытые им в прошлогодней поездке в Сибирь епископ Феофан излагает в письме, члену Синода саратовскому епископу Гермогену. Феофан знал, что Гермоген поддерживает Распутина, но надеялся, что предоставленная информация откроет ему глаза, и он изменит свое мнение о Распутине. Далее Феофан делает следующий ход, он решает раскрыть глаза императору, выложив перед ним правду о поведении Распутина. Решил - и вскоре добился своего, благо при дворе его знали и помнили. Только вот сам Николай встречаться с Феофаном не пожелал и епископа-правдолюбца приняла императрица Александра Федоровна. Их разговор происходил в присутствии А Вырубовой. Около часа Феофан обличал Распутина, речь его была убедительна и полна доказательств, но императрица ему не поверила. Она взволнованно возражала Феофану и в конце аудиенции дала ему понять, что остается при своем прежнем мнении о Распутине. А меж тем по столице поползли слухи о проблемах при дворе. Хозяйка салона Александра Богданович 2 апреля 1910 года записала в дневнике, что до нее дошли слухи о том, что дворцовые слуги приходят в ужас от поведения Распутина и не понимают, почему императрица его поддерживает. Говорили, что «дрянному человеку» дозволено в любое время приходить во дворец и даже посещать императрицу в ее спальне, а царя подобное поведение не беспокоит. Богданович слышала, что во время поездки в Покровское Распутин «оскорбил» нескольких горничных Вырубовой, и одна из них сейчас беременна от него. При дворе говорили, что Распутин открыто говорит всем, что Вырубова согласилась взять этого ребенка и воспитывать его как собственного. Столь аморальному человеку, как Распутин, дозволено встречаться с царем и давать ему политические советы. Многие начали осознавать его авторитет. Граф Сергей Витте пытался вернуться во власть с помощью Распутина. «И это творится в ХХ веке! Это просто ужасно!»
Вверху (справа налево): Императрица Александра Феодоровна, Г.Е. Распутин, Великая Княжна Ольга Николаевна, Цесаревич Алексий Николаевич, Великая Княжна Анастасия Николаевна. Внизу (слева направо): Великие Княжны Мария Николаевна и Татьяна Николаевна, няня М.И. Вишнякова. Царское Село
В Царском Селе: неустановленное лицо, няня Мария Ивановна Вишнякова, Цесаревич Алексей, Григорий Ефимович Распутин, Великие Княжны Татьяна, Мария, Анастасия. 1908.
А.А. Вырубова в Покровском
Распутин благословляет своих поклонниц
Следующими дровишек в разгорающейся костер скандала вокруг Царской семьи и Распутина подбросили журналисты. 15 марта 1910 года в «Московских ведомостях» была опубликована большая статья «Духовный гастролер Григорий Распутин». “За последнее время нередко приходится слышать имя “старца” Григория по фамилии Новых. Фамилия эта лишь недавно была исходатайствована Григорием в замену прежней, Распутин. Можно лишь сожалеть об этой замене, так как первоначальная фамилия находится в большем соответствии с жизнью “старца”. Автор этих строк, Михаил Новоселов, приводил еще и три документа составлены тремя неназванными людьми: царицынским журналистом, студентом и другим старцем. Все они, по словам журналиста, были хорошо знакомы с сибирским святым. Общая суть этих документов сводилась к одному: Распутин – это похотливый лжепророк, учение которого не имело ничего общего с истинно христианской верой. В мае эстафету по дискредитации Распутина приняла газета «Речь», рупор партии кадетов. В ней с 20 мая по 26 июня за подписью «С. В.» печатается серия статей направленных против Г. Е. Распутина. Чуть позднее в процесс травли старца подключились и другие печатные издания. В конце мая 1910 года Распутин отправился к себе на родину и с весны 1910 до февраля 1911 года он не появляется при дворе. По-видимому, таким было взаимное соглашение между ним и царской четой – пока не угаснет скандал. По пути в Покровское он посетил Саратов, где встретился с Гермогеном и Илиодором. Целью этого визита была попытка убедить в личной беседе обоих, что выдвинутые против него обвинения в недавнем письме Фофана к Гермогену беспочвенны и лживы. Вернувшись в Сибирь, Григорий практически все время проводит в своём родном селе. За всё время он совершил всего одну длительную поездку. В начале августа Распутин вместе с дочерью Матреной уехал в Казань, где девочка должна была поступить в школу. Затем он посетил Петербург и вернулся в Покровское.
Меж тем, осенью 1910 года скандал вокруг имени Распутина затих, что многими историками и биографами связывается с отбытием императорской семьи на воды в Германию и отсутствием старца в столице. По возращению на родину Александра Фёдоровна и Николай II начали действовать. Императрица, желая обезопасить Григория Распутина от дальнейших нападок со стороны церкви, предприняла несколько шагов. Во-первых, она решила поставить во главе Священного Синода обер-прокурора, заведомо лояльного к сибирскому старцу. Начали искать кандидатов, которые по замыслу Александры Федоровны, для пущей надежности должны были пройти собеседование у самого Распутина. Вскоре во главе Православной церкви встал обрусевший немец Владимир Саблер, полностью устроивший как императорскую чету, так и Григория. Вторым шагом стало выдворение неугомонного Феофана подальше от столицы. В ноябре 1910 года он внезапно лишился поста ректора Петербургской Духовной академии и был назначен в Крым епископом Таврическим и Симферопольским. Николай же отправил Столыпину записку, в которой недвусмысленно и довольно жестко дал понять, что он сыт по горло подобными статьями, что никто не имеет права вмешиваться в его личные дела и что он намерен раз и навсегда положить этому конец. Однако премьер-министр то ли попросту проигнорировал царское распоряжение, то ли у него не нашлось рычагов воздействия на пишущую братию, в общем травля Распутина в газетах не прекратилась
В итоге 1910 год для Распутина, пожалуй был самым трудным в жизни. На него ополчились со всех сторон. Его враги без малейшего стеснения писали о нем самые невероятные выдумки. Его имя, запятнанное клеветой со страниц прессы, стало известно по всей империи, отчего Распутин более никогда не знал покоя.
из блога
project_ancient
Свежие комментарии