Из сборника «Там, где трепещет бездна»

Сознание богослова

Потерялся наш друг. Игорь ушел из дома и не вернулся. Родственники заявили в полицию. Был объявлен розыск. Ищут уже два месяца. Бесполезно! Говорят, что такое бывает. Что-то происходит с психикой человека. Он забывает себя, свое имя, свое прошлое. Он словно рождается заново, но уже с формированным сознанием. Он бродит по миру, скитается по дорогам времени и не может вернуться назад. Не может понять, что происходит, откуда он здесь взялся, откуда этот мир, эта жизнь, зачем вообще все это, если есть вечность, если однажды ты ее уже пережил.

И я вдруг вспомнил последние слова, сказанные Игорем в нашем последнем разговоре. Мы сидели в кафе после пятой пары, уставшие и опустошенные. Я размышлял о том, что Единое Плотина не совпадает с библейским Яхве. Я говорил, что в сознании каждого человека присутствует идея Абсолюта, таково свойство сознания, и нельзя эту идею отождествлять с Творцом мира. Игорь согласился со мной и даже заострил мою мысль: «Идея Абсолюта не просто пассивно присутствует, - заявил он, - она играет свою игру, суть которой в том, чтобы соблазнить нас экстазом умного неведения, самозабвенной радостью забытья и помешать Богу Откровения вступить с нами в диалог».


Бесовское вопрошание

Простишь ли ты Богу то, что не по собственному желанию появился в мире, где каждый тебя может обмануть, ограбить, обидеть, оскорбить, убить?

Майстер Экхард

Брат Экхард после долгих и мучительных медитаций понял, что без мудрого совета со стороны, без внешней помощи не выдержит, не справится и наложит на себя руки. Но кто бы смог это осуществить? Кто бы смог выступить в роли честного судии, незаинтересованного в своих суждениях? Философ вспомнил известный эпизод из Евангелия: «В то время ученики приступили к Иисусу и сказали: кто больше в Царствии Небесном? Иисус, призвав дитя, поставил его посреди них и сказал: истинно говорю вам, если не обратитесь и не будете как дети, не войдете в Царство Небесное». Хорошая идея! Ни Сам ли Бог подсказал мне? Рядом, действительно, сидел мальчик с Библией, видимо, ученик монастырской школы, и тихо, прилежно читал.

- Послушай, юноша, вот, что я тебе скажу. Отложи эту книгу, ибо есть более короткий путь к Богу. И даже не к Богу, но к тому Сверхбожественному, что скрывается за Богом! Посмотри на этот мир. Ты думаешь, он извне входит в твою душу? Ошибаешься! Эта твоя душа из самой себя формирует его. Ты думаешь, что Бога можно познать через Библию? И вновь ошибаешься! Твоя душа и есть истинная Библия. Начни читать ее! Откажись от всего внешнего и от своих чувств, через которые это внешнее тебе дано! Откажись от своих мыслей и образов, возникающих по поводу внешнего! Откажись от своих мыслей, возникающих по поводу мыслей! Отбрось все: этот мир, эту жизнь, самого себя, свои взгляды и представления о Боге! Отбрось самого Бога! Дерзновенно прыгни в пропасть! Дерзновенно ворвись в бездонную тьму ночи и там, на самом дне, вспыхнет искорка Божественного. Тогда поймешь ты, что она и есть ты! Тогда поймешь ты, что Божественное и ты – Одно! Тогда испытаешь ты бесконечное наслаждение от этого сверхсостояния!

Юноша ничего не сказал. Он просто развернул Евангелие и маленьким тонким пальцем показал на строчку в книге.

Брат Экхард прочитал: «Я есмь путь и истина и жизнь; никто не приходит к Отцу, как только через Меня».

Брат Экхард сказал себе: «То, что скрыл Господь от мудрецов, Он открыл младенцам. Значит истина не в философских трактатах и не в мистических экстазах, а в чем-то простом и понятном каждому человеку, ведь все были младенцами. Может быть, в беспричинной любви к жизни?»

Понятие сущности

Разве в Откровении Бог не открыл Свою Сущность? Что же тогда Он открыл? Нечто несущественное, ограниченное, случайное? Есть ли в Боге что-то не принадлежащее Его Сущности? Есть ли в Боге не-Сущность? Или, может быть, лучше вообще отказаться от этого философского понятия?

Парадокс лжеца

Почему философия заявляет о конце метафизики, о конце трансценденции? Ведь делает это именно философия, а не философы! Не потому ли, что ей выгодно внушить нам эту мысль? Не потому ли, что, устранив нечто находящееся вне себя, не подчиненное себе, она станет абсолютной и превратится в Бога? Значит у философии в деле освобождения от Запредельного есть свой тайный интерес. Он не совпадает с нами. Он бьет по нам. Он отменяет наше существование. Поэтому мы не должны доверять философии, мы не обязаны играть в ее игру. Наоборот, мы должны ей противостоять! Мы должны говорить философам, что их рассуждения о конце метафизики – сами метафизичны, что их рассуждения о конце трансценденции – сами трансцендентны. В основе этих рассуждений скрывается противоречие, а, вернее, еще одна разновидность ненавистного для философии парадокса лжеца.

Бог или свобода

Начитался вчера Бердяева, и вот ночью он приснился мне. Красивый, элегантный, мудрый, в берете, в длинном воландовском плаще и с тростью. Что же он мне сказал? Попробую вспомнить. Да, вспомнил! Сказал, что ошибся. Сказал, что пришел ко мне исправить ошибку.

«Я утверждал, что есть отдельно Бог и есть отдельно несотворенная свобода, на которую Бог не в праве покуситься. Это не верно! В действительности, Бог и есть несотворенная свобода, ибо Он Дух, а Дух пронзает глубины Божии и пребывает там, где хочет».

Ипостасирование Духа

Наш преподаватель богословия развивал свою любимую тему, которая, как он считал, не раскрыта отцами церкви, но закономерно вытекает из их общего учения: «Как Христос воплотился в человеке, так Святой Дух в ходе сотворения воплотился в этом мире. Именно об этом говорит «Брихадараньяка-упанишада», отличая воплощенный Брахман от невоплощенного Брахмана. По сути, здесь такое же неслиянное и нераздельное соединение природ. Как Божественное Слово ипостасировало человеческую природу, так Святой Дух ипостасировал этот мир (Упанишады: «Воплощенной Брахман») За счет чего происходит развитие в мире? С позитивистской точки зрения, оно невозможно, его просто не должно быть, ведь в следствии должно быть столько же бытия, сколько и в причине. В развитии же получается прибавка реальности из небытия. Эту прибавку бытия может обеспечить только Дух Божий, ипостасно соединенный с миром».

Я совсем не слушал преподавателя. Я осторожно посадил на ладонь божью коровку и пристально вглядывался в нее, пытаясь разгадать этот удивительный природный механизм, действующий автономно, спонтанно и самодостаточно. Я спрашивал себя: неужели и в ней есть жизнь? Неужели и в ней столь же бытия, сколько и во мне? Неужели и в ней незримо присутствует Дух Божий? Если это так, то она столь же важна для Бога, как и я. Она так же, как и я, выражает одну из мыслей Бога, некий замысел Бога, какую-то тайну Бога. Вот только какую?

Судьба творения

Не в том ли суть Божественного, чтобы отдать всю бесконечность бытия самому слабому и самому уязвимому существу… то есть человеку? Так человек оказался в центре творения, и потому судьба творения зависит теперь от нашего выбора.

Постижима ли сущность Бога?

Спросил вчера в шутку у пьяного соседа – философа, как он относится к византийскому богословию, к апофатическому пути познания Бога. Думал, что ввиду его этим вопросом в интеллектуальный ступор. Но нет! Даже в таком состоянии он оказался готовым к битве!

«Византийский апофатизм неверен и вот в каком смысле: сущность Бога, действительно, непостижима, если человек, полагаясь на свой разум, пытается ее познать, однако сущность Бога становится постижимой, если Сам Господь пожелает ее нам открыть. Не для того ли Он родился человеком и из любви к нам принял крестные муки. Любовь эта и есть Его Сущность. Иной Сущности искать не надо, иначе попадешь в интеллектуальную ловушку князя мира сего!»

На краю пропасти

Надо просто понять, что мир - не бездушная бесконечность времени и пространства, не мертвая сеть галактик и сверхгалактик, а мы смертные, размышляющие об истине на краю пропасти.

Экстасис как спасение

Мы всегда должны обращать внимание на то, кто с библейской точки зрения является человеком, тогда нам понятно будет, кого спасает Христос. Человек в Библии – это не «ум», оторвавшийся от «Мирового Нуса», не душа, замкнутая в темницу плоти, но субстанциональное единство духа, души и тела.

В религиозном экстазе, каким бы он ни был – неоплатоническим или христианским - спасается не человек, а его ум, освобождаясь от парадоксов и противоречий, растворяя их в сверхумном Абсолюте. Библейский Бог ждет от нас не «мистических обмороков» Плотина и Псевдо-Дионисия, а «собеседования», которое существовало в райском саду.

Бог и мировое зло

У Бернарда и у Абеляра, как бы ни различались их воззрения, есть одна общая мысль о Боге. Они считают, что Бог использует существующее в мире зло для блага и во благо. Получается, зло есть средство для воплощения божественных замыслов. Получается, Бог в каком-то смысле есть причина зла.

В споре с Мнимым Дионисием

В споре с Мнимым Дионисием можно возразить следующим образом: слова способны выразить Божественное, ибо, во-первых, язык был создан самим Богом для общения с Ним в раю, язык происходит из Божественного Слова; во-вторых, Само Божественное Слово, воплотившись в этом мире, использует язык и выражает с его помощью Свои Истины.

У Псевдо-Дионисия Святое Писание с утвердительными понятиями ниже по достоинству, чем апофатический мрак неведения. Загадочный философ пытается подменить Откровение священным незнанием. Священное незнание обнуляет бытие. В неоплатонизме и в системе Псевдо-Дионисия человек, чтобы соединиться с Абсолютом, должен отказаться от всего в этом мире. Бог Библии таких жертв не требует. Ему не нужен сверхумный мрак, в котором личность теряет себя. Ему необходимо свободное общение с нами сквозь пространство и время.

Предостережение восточных отцов

Западная схоластика не обратила внимание на предостережения отцов из Каппадокии: нельзя Аристотеля и его логику соединять с евангельским откровением. На основе законов тождества и противоречия невозможно верить, любить и прощать.

Богословский Абсолют и Бог Откровения

Сидим с женой в купе. Смотрим в окно. Поезд на полной скорости мчится сквозь Урал: из Азии в Европу. Красивые зимние пейзажи, но я на них не обращаю внимания. Глаза видят, а вот сознание думает о другом.

«Апофатический путь подразумевает статичного, сверхсущего, безликого Абсолюта. Мудрец должен пройти через покаяние и очищение, отрицая в своем восхождении иерархически расположенные ступеньки сущего, чтобы потом окунуться в Сверхсущее. Откровение же подразумевает, что Творец наделен свободной волей, что Он личность, вернее, единство трех личностей. Он Сам нисходит к человеку, который может быть и грешным, и гонителем, и вообще не подозревать о своем великом предназначении».

- Как тебе эти картины? – спрашивает жена.
- Какие?
- На которые ты смотришь.
- Никак.
- О чем ты думаешь?
- Так. Ни о чем.

Божественное ничто

В конечном итоге, что же остается у Псевдо-Дионисия? Ничего. В божественном мраке уже нет ни мира, ни Бога, ни разума, ни души, ни истины, ни красоты. Все гаснет и исчезает в Абсолютном, в том числе и само Абсолютное.

Оговорка

- Вот смотри. Проблема происхождения Руси. В отличие от вас, норманистов, я не буду искажать «имена» и подгонять их под германские «образцы». Я возьму три понятия из разных источников, которые по сути своей тождественны и раскрывают саму сущность и смысл этнонима Русь. Первое: имя деда Дария I – Арсам-Аршам. Второе: наименование сарматского племени, начавшего свой исторический путь в степях южного Урала – аорсы. Третье: группа русов из «классической школы» арабских географов – Арсания.

Итак, «Арсам», «аорсы», «Арсания». Все три слова взяты из иранской языковой среды и выражают по смыслу популярную среди иранских народов «теологему света». А теперь поставим вопрос: где эта «теологема света» воплотилась в виде божественной ипостаси, в виде божественного образа-лика? Ну, разумеется, в Арконе, на острове Руян, в деревянной статуе бога Свентовита!

- Все! Достаточно! Хватит заниматься псевдонаучными бреднями! Вопрос происхождения Руси уже давно решен в современной исторической науке, среди уважающих себя ученых. Он с математической точностью разработан в лингвистике и развращаться к нему не имеет смысла!
- Ты сказал «развращаться»!
- Я сказал «возвращаться»!
- Нет, ты сказал именно «развращаться»!
- Ну и что! Оговорился!
- Не просто оговорился, сам язык здесь приоткрыл завесу, показал нам то, что вы «с математической точностью» проделываете во имя достижения своих заранее определенных целей!
- Все! На эту тему больше не говорю!
- И не надо! Ты уже все сказал!

Заблудиться в чужом сне

Мишель Фуко пытается преодолеть Гегеля и сомневается: а в самой попытке преодоления ни присутствует ли тайно Гегель? Жиль Делёз всю жизнь стремится выйти за рамки мышления Платона и, по сути, не размышляет, а выворачивает платонизм наизнанку. Тени прошлого не отпускают философов. И занимаются они не философией реального, но философией философии, философией философии философии, как сновидцы, заблудившиеся в чужом сне.

Иерархии тварей

- Как тебе визит в психбольницу?
- А ты откуда знаешь?
- Женька сказал, что вашу группу вчера водили.
- Да, водили.
- Ну и как?
- Много интересного услышал от больных. Даже кое-что запомнил.
- Ну, давай! Поведай нам, что они говорили.
- Примерно следующее.

«У Псевдо-Дионисия и у Фомы – иерархии тварей. Их богословское мировоззрение не может обойтись без ступеней. Однако Бог не богослов, и Ему, чтобы обратиться к человеку, ступени не нужны: «вы знаете, что князья народов господствуют над ними, и вельможи властвуют ими; но между вами да не будет так: а кто хочет между вами быть бóльшим, да будет вам слугою; и кто хочет между вами быть первым, да будет вам рабом; так как Сын Человеческий не для того пришел, чтобы Ему служили, но чтобы послужить и отдать душу Свою для искупления многих».

- Дааа, печально все это.
- Не знаю, мне понравилось.

Улыбка будды

Нам – европейцам очень трудно понять буддизм, ибо для достижения истины мы выбрали путь мышления. А цель буддиста – освободиться от мышления, встать по ту сторону мышления, выйти за пределы его двойственности. Нирвана есть состояние отсутствия мышления. Для человека здесь возникает немало проблем: очень трудно обрести абсолютное освобождение, ибо тогда надо освободиться и от самой идеи освобождения, и от идеи освобождения от идеи освобождения, и так до бесконечности. Буддист стремится разорвать эту дурную бесконечность, однако - это тоже цель, ограничивающая свободу. В конце концов, он пытается освободиться и от самой идеи нирваны, которая для него столь же иллюзорна и столь же опасна в качестве идеи.

Что же в итоге получается у буддиста, если смотреть на его духовные практики с православной точки зрения? Обморок! Нет, ведь в состоянии обморока еще присутствует мысль! Кома! Нет, в состоянии комы разыгрываются целые сюжеты, целые сценарии. Тогда известное у индийских аскетов состояние сна без сновидений или сознание камня, сознание мертвой мумии. А если буддист мне скажет: нет, что-то еще! Тогда он тут же попадет в раздвоенность. Но, скорее всего, он ничего не скажет, он просто будет молчать и улыбаться.

Апофатический путь

Рассорился со своей девушкой. Она пишет курсовую по Дионисию Ареопагиту и восторженно о нем отзывается. Мне же захотелось вступить с этим мнимым Дионисием – обманщиком и лжецом – в спор.

«У богослова-апофатиста получается, что даже сам Бог не может сказать о Себе ничего положительного, так как все, что говорится об Абсолютном, Ему не соответствует. Однако Христос не апофатист и говорит о Себе, о Духе Святом, об Отце Небесном в положительных терминах».

Сотворение идола

Попытки понять Бога без образа Христа, без ипостаси Христа всегда заканчиваются сотворением ментального идола: Единое, Сверхсущее, Благо, Бытие, Абсолютная идея, Абсолютный Дух, Абсолютное Я, Трансцендентное.

О живом Боге Библии

Откуда в византийское богословие вошла идея бесстрастия? Почему Бог должен быть бесстрастным? Библейский Бог живой и страстный, Он любуется созданным творением, Он гневается и сострадает, Он меняет Свои решения, сомневается и спорит. Византийское богословие заразилось неоплатоническим пониманием Абсолюта и превратило живого Бога в бесстрастное, неизменное, абстрактное существо.

Император и Сайге

- Сайгё! Ты был самым лучшим моим воином! Не было равных тебе по силе, смелости и мужеству. Вместе с тобой мы искусили судьбу и заглянули в черные глаза смерти. Когда я узнал, что ты решил оставить суету мира и стать буддийским монахом, сердце мое ощутило бесконечную боль разлуки! И вот сейчас я смотрю на тебя и вижу печаль на твоем лице. Что случилось? Что омрачает твою душу?

- Мне трудно это объяснить, Ваше Величество, но я попытаюсь это сделать, я попытаюсь найти необходимые слова и мысли. С точки зрения нашего учения все в этом мире иллюзорно, как иллюзорен и я сам, созерцающий мир. И вот, когда я ночью любуюсь красотой луны, плывущей сквозь облака, когда наслаждаюсь очертаниями гор за рекой, мое ощущение прекрасного выплескивается за края буддизма, не умещается в жестких рамках доктрины. Не может иллюзия приносить столько светлой радости сердцу! Не может мираж быть настолько искусным, настолько глубоким и тонким! Что если Будда ошибался? Что если его концепция – заблуждение? Тогда заблуждаемся и все мы – его ученики! Тогда несем мы людям не свет истины, а мертвые блики лжи! И значит, должны ответить за это перед Небом!

Возможность подмены

Ошибка Климента Александрийского в том, что он считал эллинскую философию происходящей от Бога, а не от людей. Раз она от Бога, то ничто не мешает нам соединить ее с Библейским Откровением. Отсюда возможность Мысль Бога подменить человеческой мыслью.

Тайна постмодерна

- Знаешь, мне кажется, я разгадал тайну Постмодерна.
- Думаю, что нет, ибо у постмодерна не может быть тайны. Само понятие тайны взято из Премодерна.
- Хорошо, скажу иначе: я понял суть постмодерна.
- У постмодерна нет сути. Постмодерн обнуляет всякую суть, в том числе и свою. А понятие сути, сущности имеет значение лишь в рамках Модерна.
- Хорошо, скажу иначе: я понял, что такое Постмодерн.
- Это невозможно, ибо у Постмодерна нет предмета для понимания.
- Да! Ты прав! Согласен с тобой! И все же мне нечто открылось!
- Что именно?
- Смотри: Бог умер. Так?
- Так.
- Человека нет. Есть антропологическая иллюзия. Так?
- Так.
- Смысла нет. Истины нет. Нет никого, кто бы мог о них вопрошать. Так?
- Так.
- Субъекта познания нет. Автора текста нет. Самого текста, как целостного феномена, нет. Так?
- Так.
- Бытия нет и небытия нет. Так?
- Так.
- Получается буддизм!
- Как это?
- А вот так! Постмодерн – это некая разновидность буддизма. Вспомни, у Делёза последние главы в «Логике смысла» посвящены дзенбуддизму.
- Ну, допустим.
- А буддизм – это Антихрист!
- Это еще почему?
- Потому, что предлагает противоположное Христу.
- Получается, постмодерн – Антихрист?
- А именно – плоское, бессущностное, безликое очертание беса!
- Очертание беса, но не сам бес!
- Нет, не сам.
- А где же он сам?
- Он играет с нами в философию, он играет с нами в богословие, он играет с нами в постмодерн, а сам всегда вне игры, по ту сторону игры.

Нирвана

Это для вас он Будда, великий мудрец, познавший истину, а для меня – мой двоюродный брат, ведь наши матери были сестрами. Я помню его ребенком, ползающим по сакскому ковру, я помню его подростком, купающимся в озере, я помню его юношей, читающим в саду Упанишады. Потом в него вселился демон: он покинул свой дом, свою семью, нарушив законы своей варны. Где-то долго блуждал, как нищий, безродный бродяга, живущий подаянием и милостыней.

Потом у него появились последователи, ученики, утверждающие, что ему что-то открылось, что он – бог или даже выше, чем бог.
И вот однажды, совершая паломничество по святым местам Рамы, я с ним встретился… мы поговорили. Он сделал вид, что не узнал меня, что ему безразлично, кто я для него, и кто он для меня. Я не стал обижаться на это, не стал разрушать своими воспоминаниями его представление о себе. Я просто спросил, что ему открылось, какая истина так обезобразила его лицо.

- Смотри, брат, как все просто! Ты спрашиваешь об истине, но «истина» всего лишь твое понятие. Ты хочешь узнать смысл жизни, но «смысл жизни» только твоя мысль. Твои страдания, твои поиски, твои неразрешимые вопросы – всего лишь грезы твоей души, играющей с тобой в свою игру. Но и душа, заметь, такая же мысль, такой же образ. Все есть мысль! Даже если мы что-то предположим существующим за мыслью, оно все равно будет в мысли, как твое предположение. Реальность, действительность, сущее, мир – все это созданные нашим мышлением понятия.

Бытие и ничто, жизнь и смерть – творения нашего разума, а не то, что есть на самом деле. Даже «Бог», даже «боги» - всего лишь наши больные фантомы! Но ты же можешь распоряжаться своими мыслями! Ты можешь управлять ими! Ты можешь остановить поток сознания и встать по ту сторону его! Там не будет этих ядовитых раздвоений на Атман и Брахман, на добро и зло, на истину и ложь, на рай и ад. Там вечный покой, там глубина глубин, там ощущение детской невинности, не искаженной, не извращенной временем, становлением. Это и есть то, что мы называем нирваной. Это самое блаженное, самое совершенное состояние из тех, которые я когда-либо переживал!

- Замечательно! Просто чудесно! Состояние камня! Состояние столба! Состояние статуи! Состояние бездыханного трупа!
- Ээээ! Ты все еще в сознании! Ты все еще играешь с мыслью! Вернее, она играет с тобой! Внушает тебе, что ты есть, что этот мир есть, что бог есть, что абсолютное бытие есть. Мысль внушает тебе твои цели и задачи, и ты бежишь за ними, как верная дворняжка за хозяином. Выйди из этого круговращения, брат, и насладись ощущением тишины, почувствуй Сверхсущее, Сверхприродное, Сверхбожественное!
- Ах, как красиво ты научился говорить! Но нет в тебе, кшатрий, изощренных навыков брахмана! Не прошел ты суровую школу мысли, великую науку шлифовки сознания. Ты захотел быстро и сразу все решить и допустил детскую ошибку.
- О чем ты?
- Я о том, что твой выход из сознания есть такая же игра сознания. И было уже это в истории мысли. То, что придумал ты, то, что рассчитал и определил… сделала твоя мысль, твое мышление. Нет иного берега, нет нирваны, нет освобождения. Вернее, они есть, но все в том же сознании, от которого ты так страстно хочешь освободиться!
Будда больше ничего не ответил мне. Он закрыл глаза и провалился в бездну.

Безмолвие у исихастов

Что значит безмолвие у исихастов? Это не просто молчание, это не просто созерцание тишины. Аскет-подвижник выходит из-под власти мышления, ставит под контроль мысль. Он теперь субъект жизни, а не его сознание со своими спекуляциями. В этом отличие христианского Востока от христианского Запада: первый выбрал путь духовного делания и рождения нового человека, второй выбрал путь мысли и обнуления «антропологической иллюзии».

Страж человечности

Сначала Маркс стал утверждать, что не может быть свободного поиска истины, что сознание человека есть «ложное сознание», определенное его положением в социальной структуре общества, определенное интересами класса, к которому он принадлежит. Тогда получается и сознание самого Маркса не свободно от социально-экономического «давления».

Потом Фридрих Ницше усомнился в беспристрастности нашего познания, в объективности нашего разума. По ту сторону гносеологических стратегий он обнаружил волю к власти, желание обладать и господствовать. Но тогда и самого философа можно уличить в неосознанном наслаждении от идеи превосходства, которая, возможно, психологически компенсировала физические страдания, физиологическую боль.

Далее Фрейд пытался доказать, что сознание человека детерминировано скрытым в его глубине океаном бессознательного, что оно является игрушкой безликих либидозных импульсов, эротических атак. Но тогда и концепция самого Фрейда есть такой же результат безликих сил, культурная сублимация их разрушительных порывов.

Наконец, Мишель Фуко пришел к мысли, что в истории человечества действуют неосознаваемые нами, безличностные сети гносеологических эпистем, определяющие наши концепты, задающие им смысловой горизонт и жесткие понятийные рамки. Тогда, получается, и его взгляды столь же вторичны, столь же предопределены.

Философия, ниспровергая свободу мысли, ниспровергает себя. Какая гносеологическая ошибка скрывается здесь? Ответ на поверхности: «парадокс лжеца». Когда-то критянин Эпименид сказал: все критяне лжецы. Если он прав, то он лжет, если он лжет, то говорит истину. Многие, многие пытались разрешить этот проклятый для философии парадокс. Дело доходило даже до самоубийства. Но он оказался крепким орешком. Однако интересен не сам парадокс, а то, как он возник в нашем сознании и какую миссию в нем выполняет. Он не придуман сознанием. Он не пришел в сознание извне, как некий внешний идеальный объект. Сама структура нашего сознания устроена так, чтобы этот парадокс в нем существовал, чтобы разрешить его было невозможно. Но для чего? Зачем? С какой целью? Именно для того, чтобы опрокидывать все философии, покушающиеся на нашу свободу мысли, стремящиеся превратить человека, его внутренний мир в некий механизм, подчиненный внешним силам. Как это произошло? Если бы наше сознание формировалось само по себе, эволюционным, естественным путем, в нем не возник бы такой ограничитель! Назовем его стражем, охраняющим нашу человечность. Значит, сознание человека формировалось не из ничего, не из иррационального, но посредством другого сознания. Посредством Сознания Бога!

Духовное дно

Что с точки зрения египетских отцов-пустынников является самым низким уровнем духовного развития? Чтение эллинских книг, приводящее человека к высокоумию, самомнению, тщеславию.

Об ответственности

Фридрих Ницще где-то писал, что тождество личности для того возникло в истории, чтобы было на кого возложить «ответственность». Эту мысль можно перевернуть. Можно сказать, что любое растождествление личности, ее рассеивание, как в современном Постмодерне, когда он борется с внутренним фашизмом, связано с попыткой избежать «ответственности», ускользнуть от «ответственности». Именно этим объясняется острое желание устранить личность, опровергнуть «Я», отменить «субъект», превратить «автора» и «читателя» в функцию языка, разрушить любой нарратив, изгнать Метафизическое и Трансцендентное. С «тела без органов» ничего не спросишь, «машина желаний» не ответить за свой выбор, во вселенной «Ризомы» нет Бога, позволившего Себя распять на кресте из-за любви к творению.

Алексей Иванов