Иванов Алексей. Творчество. Сентябрь 2022 г. (Часть 3)

Естественное и Сверхъестественное

Все, что для мозга немецкого профессора теологии представляется «сверхъестественным» и «мифическим», для православного человека видится реальным и живым.

Наука, вышедшая из протестантизма, всегда будет упираться в границу: «точка сингулярности», «горизонт вселенной», «темная материя», «темная энергия», «феномен запутанности», «сверхмассивные черные дыры в квазарах на краю Вселенной».


Совесть России

- Ты чего такой печальный сегодня?
- Знаешь, вчера с Шевчуком поспорил.
- Да? Вы знакомы?
- Нет, просто в одной тусовке пересеклись.
- Ну и как было дело?
- Он свои новые стихи читал: «Родина! Вернись назад!» Все, конечно, хвалили. Один я, как белая ворона, каркнул невпопад.
- Что же ты сказал?
- Сказал, что этот интеллигентский трёп мы уже проходили, когда в русско-японскую студенты поздравляли друг друга с поражением самодержавия, когда в первую мировую социалисты-интернационалисты мечтали о поражении своей страны в войне. Еще сказал, что прозападный украинский режим, идеологически связанный с Бандерой и Шухевичем, свои духовные истоки видит в Третьем Рейхе, поэтому выступать против войны с ним это так же, как если бы мы в июне 41-го призывали к примирению с Гитлером.
- Неплохо! И что тебе ответили?
- Мне ответили, что я жалкий кремлевский пропагандист, собачонка, виляющая хвостом перед антинародной властью, что я по ошибке не туда забрел, ибо все, кто здесь собрались, в отличие от меня не рабы.
- И на этом все?
- Нет, не всё! Я сказал им, что это или интеллигентская ложь, или наивное самообольщение вестернизированного сознания, ибо все мы в действительности рабы: во-первых, рабы своей греховной, страстной природы, которую не способны контролировать, не способны изменить, во-вторых, рабы князя мира сего, в смертном, безбожном космосе которого родились и живем.
- Сильно! И что сказал тебе твой оппонент?
- Ничего! Презрительно отвернулся и больше меня не замечал.
- Замечательно! И в чем тогда твоя печаль?
- Ну как же! Обидел «Совесть России»!
- Какая глупость! Запомни, Совесть России – это не писатели и не поэты, и уж тем более не певцы и музыканты. Совесть России – это ее святые! И даже здесь я не прав! Совесть России – это Слово Божие, которым Отец творил этот мир в Духе Святом. А всем нашим интеллигентам, претендующим на право вещать с ветхой колокольни абстрактного гуманизма, почаще говори слова Христа, которые Он бросил однажды своему лучшему ученику Петру.
- Что за слова?
- Отойди от Меня, сатана! Ты мне соблазн! Потому что думаешь не о том, что Божие, но что человеческое!

Русские на Западе

Последний раз мы встретились в Швейцарии. Он был светел и чист, радовался жизни, как ребенок. Я же после стольких мук и потерь на все смотрел, как на бессмысленный фантом, как на чудовищное действо дьявольских сил. Я говорил ему о тщетности всякого начинания, о бесплодности всякого замысла перед ликом смерти, перед молчаливым присутствием тьмы кромешной. Что же говорил он мне? Я помню его последние слова, они навсегда останутся в моем сердце: «Каждый из нас должен жить на земле из самой субстанции Божественного и ради Нее. Жить в Ткани Божией, жить созерцаниями в блаженном Первобытии, в предвечном лоне всех вещей».

Князь Владимир и Великий жрец Арконы

- Я знал, хакан народа рос, что рано или поздно ты доберешься до Руяна и побеседуешь со мной.
- Да, я собираю армию против Ярополка, на нем вина за убийство моего отца и брата. Ничто не совершается в Славии без вашего одобрения. Мне необходимо выяснить, какова воля бога богов Свентовита.
- А какова воля Радегаста?
- Лютичи поддержали меня!
- А какова воля бога Прове?
- Варяги вошли в мою дружину.
- И это несмотря на то, что мы здесь держимся из последних сил. Франки скоро раздавят нас. Все, что ты видел, все, чем здесь восхищался, скоро войдет во владения папы.
- Ярополк тоже хочет ему подчиниться и принять христианство от Рима.
- Да, я знаю это. Переговоры уже идут. И одна из немецких принцесс готовится стать королевой ругов.
- О, великий Рус! О, духовный отец рода русского, готовы ли Вы благословить меня и мою дружину?
- Готов! Но сначала я должен сказать тебе что-то важное. Постарайся выполнить это, ибо такова воля Свентовита!
- Я слушаю тебя внимательно!
- Ты очень быстро возьмешь Киев, варяги помогут тебе это сделать. Думаю, в Киеве сопротивления не будет. Но потом освободись от них. Самых преданных тебе оставь, самых буйных отправь туда, куда они пожелают.
- Зачем?
- Затем, чтобы они не мешали тебе принять веру от греков.
- Что?! Что ты такое говоришь, жрец!
- Да, ты не ослышался! Сегодня мне было откровение от бога богов. Миссия Божественного Света выполнена. Наступает эпоха Божественного Слова.
- Но что есть Божественное Слово?
- Это Христос, Сын Божий!
- Я не смогу это сделать! Хранители Вары проклянут меня!
- Ты усыпи их бдительность. Возведи перед дворцом капища их богов. Как только самые верные закону русскому, заветам отцов покинут тебя, ты прими христианство и крести всю Русь.
- Но почему? Почему? Мое сердце противится этому! Я сам хочу быть верным нашему древнему преданию!
- Не знаю, хакан Руси! Не знаю! Такова воля Свентовита! Наверное, только так мы сможем противостоять папе. Только так Русь сможет защитить себя и выполнить свою миссию во времени!
- В чем же ее миссия?
- В том, чтобы хранить Божественный Свет на земле! Ведь Русь – это и есть Свет на языке твоих далеких предков!

Боль утраты

«Нигде нет столько благостного терпения, как у Бога, терпящего нас всех и наши заблуждения; и нигде нет такого сострадания к нашему страданию, как там, в небесах».

Эти слова простого православного священника Карл Ясперс почему-то никак не мог забыть. Они встретились случайно, если случайность существует, если случайность не иллюзия нашего заблудившегося разума. Философ шел по незнакомой улице Базеля, начался сильный дождь. Надо было где-то спрятаться, и он завернул в маленькую церквушку, что тихо присутствовала в разросшихся кленах. Старый, седой батюшка с почтением встретил гостя, помог снять мокрый плащ, посадил на деревянную лавку. Горели свечи, светились лики, по окну барабанили капли дождя.

Ясперс вдруг подумал, что, отколовшись от православного Востока, Запад потерял что-то непостижимо глубокое, невыразимо сущностное для себя и теперь висит над пропастью на одной руке.

Священник напоил гостя чаем, они немного побеседовали. Дождь закончился, философ отправился в мир, но боль утраты, что произошла в истории с цивилизацией Запада, никогда не покидала его.

Дядя Ваня

Вот это да! Идешь по кладбищу и старых знакомых встречаешь. Дядя Ваня – наш бывший вахтер - спит спокойно и никому теперь не мешает. А когда-то в Институте Философии он чуть было важную встречу не сорвал. И с кем! С кем! Сам Жак Деррида пожаловал в Москву. Мы знали об этом и заранее готовились. Предусмотрели, кажется, все, но только не пьяного вахтера дядю Ваню. Кто бы мог предположить, что в Институте Философии даже вахтеры серьезно занимаются философией? Пожалуй, вахтеры-то в отличие от нас профессионалов и являются настоящими философами.

Итак, заходит Деррида, от величия момента мы все потеряли дар речи, и подвыпивший дядя Ваня в грязном, помятом пиджаке воспользовался этим. Он смело попер вперед, по-хозяйски так поздоровался с гостем и заявил: мол вот Вы не знаете, что такое деконструкция, а я знаю! Переводчик быстро перевел это на французский. Деррида заинтересовался, вступил в разговор. Отводить дядю Ваню было уже нельзя. Ах, какое это зрелище! Великий философ Запада и пьяный вахтер изысканно беседуют на сложнейшие философские темы. «И что же такое, по-вашему, деконструкция», - спрашивает автор деконструкции. Дядя Ваня спокойно отвечает: деконструкция это…

Что, дорогие мои читатели, интересующиеся современной французской философией? Интересно? Замерли в ожидании! Думаете, что я вот так спокойно вам открою секрет пьяного вахтера? И Деррида замер! Неужели его тайну сейчас растрясут на весь мир? Ладно, открою! Скажу вам то, что я сумел подслушать. Дядя Ваня на такую мелочь не обидится. Он теперь общается с Богом.

Деконструкция – это поиск тропинки сквозь роковую самопротиворечивость стремящихся к тотальности знаковых систем за пределы истории бытия, за пределы языка, в трансцендентное поле Божественной Игры, где нет еще ни истины, ни лжи, ни добра, ни зла. Это поле, или эта сфера старше самого сущего, самого мира и не имеет в нашем языке ни имени, ни отчества, ни фамилии, там действует другой язык – язык Божественной Тайны…

А вот здесь Деррида жестом молчания, поставив указательный палец ко рту, остановил речь юродивого. И юродивый покорно подчинился. Видимо, нельзя было говорить нам – философской черни, философскому подмастерью - то, что позволено знать только мастерам. Он нежно обнял дядю Ваню и подарил ему свою книгу с личной подписью.

Потом я выкупил ее у пьяницы и продал за огромные деньги одному богатому библиофилу, так что даже смог съездить в отпуск на Мальдивы и насладиться раем на земле.

На лекциях Бибихина

Сегодня Владимир Вениаминович поставил самый простой вопрос: существует ли реально окружающий нас мир? Услышав его, многие из нас улыбнулись. А напрасно! Детский реализм часто обманывает. Наше сознание привыкло к тому, что мир есть, и не предполагает иных вариантов. Однако все гораздо сложнее. Уже Беркли утверждал, что мы имеем дело только со своими ощущениями, что вне нас ничего нет. Декарт считал, что за адекватность наших понятий вещам и за наличие вещей отвечает благость Божья: Бог не наделил бы нас искажающей реальность познавательной природой. Лейбниц так же пытался решить эту проблему и доказывал наличие внешнего мира через разнообразие мыслей в нас, которое само по себе без внешнего мира не возникло бы. Кант писал о «скандале в философии», ибо нет до сих пор надежного доказательства бытия внешнего мира. Пришлось очень быстро его придумывать: я меняюсь в течении жизни, события вне меня так же меняются, но есть нечто неизменное, относительно которого мы констатируем факт изменений, это рамка времени… теорема доказана. Засветились в этой теме и наши русские философы. Владимир Соловьев предлагал решить проблему не посредством сознания, а посредством веры: мы должны верить, что внешний мир есть. Николай Лосский писал о том, что следует избавиться от порочного раздвоения реальности на копию с объекта познания в нашем сознании и сам объект, ибо в акте познания мы имеем дело не с явлениями вещей, не с их копиями, но с самими вещами в себе.
Бибихину как великому русскому хайдеггероведу ближе оказался хайдеггеровский вариант решения проблемы: «Мы должны себя сначала спросить, как вообще получилось, что для новоевропейского человека мир распался на изолированный субъект и изолированный объект, между которыми не перекинуть мостик. То есть деление на сознание и внешний мир уже вторичное, производное состояние от экзистенциальной целостности. Наша задача - заглянут в исток, в примордиальную открытость, в то экзистенциальное присутствие, где этого раздвоения еще нет».
Как всегда, были высказаны и нами разные суждения.

«Доказать существование внешнего мира в принципе невозможно».
«Доказать можно и очень легко: я абсолютно уверен, что вне меня нечто есть, и эта уверенность не привычка, а интуитивное видение».
«Внешний мир в отличие от моего сознания есть нечто не зависимое от моей воли и моего желания, то, что я не придумал, чем я не могу распоряжаться, и что мне не отменить».
«А чем вам не нравится гегелевский вариант? «Внешний мир» или «объективный мир» всего лишь понятие в развитии мирового Духа».
«Скорее, как у Гуссерля, понятие внутри естественной установки сознания, которую феноменолог спокойно берет в скобки и занимается настоящей философией».
«В том-то вся и штука, что у Гуссерля не внешний мир формирует сознание, а сознание формирует внешний мир».
Однако ни одна из этих точек зрения не решала проблемы. Хитрый человеческий разум, понимая, что посредством разума ничего не сделать, все время пытался или снять проблему, или подменить, или дискредитировать ее, или показать, что она не правильно сформулирована.
После семинара за чашечкой кофе в университетском буфете я вот что подумал: не божье ли это наказание для философов и философии? Господь сказал нам: вы такие гордые и самоуверенные! Вы хотите, не совершив никакой духовной работы над собой, не взойдя на крест, посредством одних философских манипуляций познать истину, проникнуть в тайну? Не получится! Вы не сможете решить даже такую школьную задачку, как то, существует ли мир, который вас окружает, до которого рукой подать.

Разговор наедине

- Давай не будем себя обманывать, ведь мы с тобой серьезные ученые. Давай честно признаем, что кроме нас во Вселенной кто-то есть. Мы не одни, мы не одиноки. «Они» есть, и «они» рядом с нами. «Они» рядом с нами, и «они» наблюдают.
- Согласен. Давай. Но я бы не назвал «их» разумными существами. Нет, разум у «них», конечно, есть, но есть и нечто Сверхразумное, вернее, не человеческое, не антропоморфное.
- Пусть так. Но это «Нечто» есть, «они» существуют.
- Меня другое смущает: почему «они» не вмешиваются в нашу историю, почему «они» молчат, почему не проявляют себя, почему не играют в открытую?
- И я об этом думал, и у меня есть объяснение.
- Какое, если не секрет?
- Их кто-то сдерживает. Над «ними» кто-то стоит, более грандиозный, более могущественный, чем «они».
- Бог?
- Бог…

Право на власть

- А тебе не кажется странным, что все русские князья в языческое время приходят из варягов и их принимают без сопротивления? Так было с Рюриком, так было с Аскольдом и Диром, так было с Олегом, так было с Рогволдом, так было с Туром, так было с Владимиром. В чем причина? Почему «восточные словинии» не смеют даже усомниться в праве на власть северных владык?
- Ты намекаешь на буйных норманнов?
- Нет. Буйные норманны появились только при Ярославе, и на то были свои причины!
- Тогда почему?
- Это «князья рода русского». Где-то на севере находился сакральный институт, утверждающий их легитимность, и она носила божественный характер.
- И где же на севере располагалось это «святое место»?
- Верно ты сказал: Святое Место. Это остров Рюген! Это Аркона! Великий жрец бога богов Свентовита! Как писали западные хронисты, ничего в Славии не предпринимали без его согласия, без его одобрения.
- Они имели ввиду балтийских славян.
- Как видишь, их примеру следовали и восточные. И не забывай: значительная часть восточных славян происходила от балтийских. Новгородцы от рода варяжского! Ильмень – Ильменау!
- А как же Игорь, Ольга, Святослав?
- С Игорем не знаю. Ольгу на Западе называли королевой ругов. Святослав унаследовал сакральность власти от матери.
- А что же Ярослав? Почему он варягов набрал не на Южной Балтике, а в Скандинавии?
- Значит, жрец Арконы не дал своего согласия.
- Почему?
- Потому что он восстал на своего отца! А это с точки зрения традиционного сознания - великий грех!
- Красивая, идея, но где доказательства? Где об этом написано в ПВЛ?
- А разве христианские летописцы могли написать о том, что русские князья получали право на власть у языческого бога?
- Нет, не могли.
- Значит, доказательством моей версии и будет абсолютное молчание ПВЛ об Арконе. Доказательством от молчания.

Дело философии

Обосновав, что за нашими ощущениями реальных предметов нет, Беркли успокаивает своих читателей. Он пишет, что расстраиваться не надо, ничего страшного не произошло. В обычной жизни вы можете считать, что пользуетесь реальными вещами. И только на философском уровне избранным ясно, что вещи всего лишь комплексы ощущений.
А как же Бог? А как же Его «добро зело» после каждого дня творения? Получается, Он не Творец мира, а создатель миражей? И Христос, преломляя хлеб, знал в отличие от простых рыбарей, что в Его руках всего лишь призраки? Нет! Не может такого быть! Не мог Сын Божий потешаться над своими бесхитростными учениками! Потешаться - это дело философии. Так ведет себя человеческая мудрость, отменяя внешнее бытие, в которое она не в силах проникнуть, которое она не способна поставить под контроль.

Послание

Я долго не мог уснуть. Было удушливо жарко. В стене скреблись мыши. Ветки кленов стучали в окно. Я встал, открыл его, но и это не помогло, ночь не успела остудить раскаленный воздух. И вот мне вдруг показалось, что я не один, что рядом кто-то присутствует. Он обратился ко мне со следующим посланием.

«Вы не понимаете своего счастья и мучаетесь от этого. Вы приходите и уходите. Ваша жизнь длится мгновение. Даже мгновение мгновения. За этот короткий промежуток вы не успеваете вникнуть в суть бытия, услышать трагическую музыку мира. Вы не успеваете почувствовать, ощутить, осознать бездну, которая скрывается за каждым шагом, за каждой вещью. Вы не успеваете взять на себя ответственность за судьбу истории. И замечательно! Не переходите за тонкую линию смерти, не пытайтесь заглянуть за темную ткань исчезновения. Примите смерть как смерть, как полную аннигиляцию и исчезновение, и никто вами не будет распоряжаться: ни Бог, ни дьявол, ни Сверхразум, ни инопланетяне. Никто вас не сможет обвинить или наказать. А как это сделать, если через миг вас уже нет? Насладитесь тем, что есть, тем, что имеете! Насладитесь сладчайшим предвкушением предстоящего небытия, в которое вы спрячетесь от трагедии мира, от ошибки мира».

Я хотел возразить, но не успел. Дочка забежала в комнату. И «гость» почему-то испугался ребенка. Взметнулся вверх, потом ударился о зеркало и вылетел в окно. Я почувствовал сквозь остывающий воздух его метания.

Ободриты

Вот о чем мы беседовали сегодня с Денисом, когда возвращались после четырех пар в общагу. С пожелтевших кленов срывалась листва, по воздуху грациозно парили серебряные паутинки.
- Поражаюсь, читая наших известных историков, философов, богословов. Они словно слепые, они не заметили, как «франки» и католическая церковь уничтожили великую цивилизацию Руси и славян на Южной Балтике.
- Ну, там еще и даны поучаствовали.
- Ладно бы они просто христианизировали эти земли, но нет, они уничтожили их духовно. Балтийские славяне потеряли свой язык, свою культуру, свою историческую память, свои праславянские истоки. И никто! Никто из «русской интеллигенции» Западу не поставил это в вину!
- В этом нет ничего удивительного, ведь сама «русская интеллигенция» – незаконнорожденное дитя Запада.
- Получается, мы с тобой духовные бастарды.
- Получается.
- Это можно пережить, вернее, преодолеть. Главное, что мы осознали свою незаконнорожденность. Вот только ободритов жалко.
- А давай их воскресим.
- Как это?
- Очень просто: каждый напишет в их честь стихотворение и запустит в информационное поле. На эти стихи возникнут комментарии, закрутится клубок обсуждений, и из исторического небытия, пусть в виртуальном пространстве, воскреснут ободриты.
- Согласен…

Первым стихотворение написал Денис. Уже вечером я увидел его в Одноклассниках и в Контакте, проклассил, оставил свой комментарий.

Как с ободритами и с нами
Они мечтают поступить,
Чтобы с чужими именами
Нас жизни связывала нить.
Чтобы системами чужими
Мы объясняли свою боль,
Себя не узнавая в гриме
И не свою играя роль.

После таких проникновенных строчек друга я не мог отсиживаться, я не мог оставаться в стороне. Пришлось поднять себя с дивана, пришлось заставить себя сесть за стол, взять ручку, чистый лист и броситься в битву за прошлое. За наше прошлое!

Почему исчезли ободриты?
Почему их имена забыты?
Потому, что в россыпи дорог
Потеряли свой святой исток.
Не случится ли и с нами это?
Мы берем готовые ответы
У других народов, стран, племен
И блуждаем в пустоте времен.

Пылинка

Люблю своему соседу - русскому философу - задавать сложные, неразрешимые вопросы. Люблю своими вопросами загонять его в тупик. Мы беседуем с ним через забор каждый вечер. Вот и сегодня я не удержался и спросил: «Если все разумно, если все создано Мировым Разумом, то есть Богом, то как объяснить гибель древних цивилизаций, которые не оставили нам ничего, кроме своих названий? Получается, их существование для человечества было напрасным! Посмотрите, сколько погибло бесценных рукописей, древнейших свитков в пожарах и войнах, например, в пожаре Александрийской библиотеки. Ну, и где здесь разумный замысел?» Однако сосед нашел, что мне ответить: «Вот как раз если Бога нет, то все эти великие утраты прошлого мы никогда и не вернем из черной тьмы небытия. Мы никогда не вернем из пожаров произведения Эсхила, Софокла и Еврипида. А если Бог есть, то ничто не исчезло, ничто не потерялось, по крайней мере для Него, а значит, и для нас. Запомните, мой друг, все в бытии взаимосвязано, ни одна пылинка не пропадет, ни одна мысль не затеряется. Каждый труд вплетается и врастает в ткань мироздания, приемлется ею, органически питает и укрепляет ее».


Часть 4